115 
– Чт-то ты сделала? – выдавил он наконец едва слышно, но с такой угрозой в голосе, что уж лучше бы ревел, как раньше. – Черт побери, Мишель, неужто ты глупее, чем я думал? – Слезы вновь заструились по щекам его жены, а Фрэнк продолжал все тем же жутким голосом: – Деньги нужны, чтобы заплатить адвокату. По-твоему, Брузман хоть минуту останется со мной за бесплатно? Деньги нужны, чтобы сохранить дом, семью, мою свободу, наконец! Боже милостивый, прошу тебя, скажи, что это неправда! Ты ведь не сожгла их, Мишель? Дьявольщина! До такого идиотизма даже ты не додумалась бы! Куда ты дела деньги?
Словно в замедленной съемке Мишель смотрела, как рука Фрэнка сжимается в кулак, как он замахивается на нее. Смотрела – и не могла поверить. Ее мозг отказывался воспринимать реальность, и потому она отдернула голову мгновением позже, чем следовало. В этом была ее ошибка.
– Мне нужны эти деньги! – заорал Фрэнк, с нещадной силой обрушив кулак на ее скулу.
Оглушенная неистовой болью, Мишель почти не ощутила второго удара, от которого она отлетела вбок, стукнулась виском о край сушилки и рухнула на пол. Она попыталась отползти к двери, но Фрэнк поймал ее за воротник рубашки и дернул вверх. В третий раз кулак попал ей в челюсть. Мишель завизжала. Убьет! Убьет ради денег! Зажмурившись, она закрыла лицо руками, но вместо следующего удара раздался дикий визг самого Фрэнка.
Мишель приоткрыла глаза, взглянула в щелочку между пальцев. Фрэнк изогнулся самым немыслимым образом и обеими руками пытался отодрать от себя Поуки, который мертвой хваткой вцепился ему в бедро. Несмотря на шок, Мишель поняла, что это ее единственный шанс на спасение, на жизнь. Она ужом проскользнула мимо Фрэнка и помчалась по коридору через кухню в сторону гаража. Сзади неслись проклятия Фрэнка и грозный рык Поуки. Мишель летела стрелой. Секунду-другую спустя злобный хор сменился жалобным собачьим визгом, затем раздался глухой стук, от которого у Мишель сжалось сердце. Поуки! Бедный мой Поуки!
К счастью, Фрэнк оставил грузовик на улице, выезд был свободен, а ключи оказались в кармане. Мишель запрыгнула в «Лексус» и повернула ключ зажигания в тот самый момент, когда к остановке на другой стороне улицы подкатил школьный автобус. Пес, которого она мысленно уже похоронила, мчался к ней.
– Поуки!!! – взвизгнула Мишель; и кокер, умница, в один прыжок оказался у нее на коленях.
Мотор взревел; в нарушение дорожных правил Мишель дала задний ход, перегородив улицу, после чего крутанула руль влево, нажала на газ, проскочила автобус и со скрипом затормозила перед ним.
– Сюда! – срывая связки, крикнула она детям и толкнула заднюю дверцу. – В машину! Быстро!
На лицах обоих застыл ужас, но, слава богу, они подчинились без вопросов.
– Дверь! – выкрикнула Мишель, когда оба ее ребенка оказались на заднем сиденье. Краем глаза она увидела Фрэнка, хромающего в их сторону. Мишель вдавила педаль газа и сорвалась с места, сжигая резину.
Знакомые дома мелькали мимо с бешеной скоростью. Мишель провела рукой по щеке и скосила глаза – ладонь была в крови.
– Что случилось, мамочка? – раздался сзади голосок Дженны. – Ты опять упала? Куда мы едем?
Мишель так резко повернула с улицы Вязов, что плюшевый заяц свалился с приборной доски. Ни на один из вопросов дочери она ответить не смогла.
КРУГ ТРЕТИЙ
Жить хорошо – высшее земное достижение, но жить хорошо, зная, что твоему бывшему плохо, – райское блаженство.
ГЛАВА 42
Энджи вылезла из душа, вытерлась еще влажным с вечера полотенцем и надела махровый халат. Обычно после душа она не вспоминала об одежде, но с тех пор как Мишель, окровавленная, до смерти напуганная, объявилась на пороге с детьми и псом, вся ее жизнь изменилась. Отсюда и халат – как знать, когда и какой из ребят Мишель захочет пойти в ванную.
По утрам в это и соседнее помещение выстраивалась очередь, словно в билетную кассу перед концертом легендарной поп-звезды, поэтому Энджи решила перенести макияж в спальню. В дверях, чего и следовало ожидать, она столкнулась с несчастной Мишель, из-за спины которой выглядывала Дженна.
– Можно, мы… Ты не возражаешь, если…
– Вперед! – с улыбкой кивнула Энджи.
Странно, но она действительно ни чуточки не возражала, хотя последние два дня ее квартира смахивала скорее на цыганский табор, чем на цивилизованное жилье. И что с того? Ей уже осточертело валяться плашмя на кровати и пялиться в потолок.
115 
