36 
Он явно пропустил мимо ушей все, что успела высказать ему Мишель, – наслушался, должно быть, за свою практику жалоб других, на самом деле виновных клиентов. Действовал он быстро и со знанием дела: освободил Мишель, вернул детей под ее опеку, существенно снизил залог для Фрэнка и вытащил его из камеры предварительного заключения, но от него веяло холодом. Рядом с Риком Брузманом Мишель чувствовала себя большей преступницей, чем даже в окружении копов, с наручниками на запястьях.
Все еще с мокрыми от слез щеками, она наконец поднялась с колен и в который раз обвела гостиную тоскливым взглядом. Пусть они были уверены, что в доме спрятаны наркотики или еще какая-нибудь гадость; пусть у них был ордер на обыск… Но зачем же рвать, ломать и крушить все, что попадается под руку?!
Мишель выбросила осколки в мусорный бак, который заранее поставила посреди комнаты, и снова огляделась. Все картины сорваны со стен, холсты искромсаны, рамки разломаны. Поперек самого большого зеркала легла зигзагообразная трещина. Вещи изо всех ящиков расшвыряны по полу. Обивка кресел, дивана, пуфиков вспорота; внутренности вылезли наружу. Диванные подушки выпотрошены, и пустые чехлы валяются вокруг, словно гигантские, сыгравшие свою роль презервативы.
«Мерзкое зрелище, – думала Мишель, плетясь за новым пакетом мешков для мусора. – Мерзкое… хотя и не без чудовищно грубой сексуальности». Дом ее разорен. Сама она чувствует себя так, словно подверглась зверскому нападению и изнасилованию на глазах у детей и мужа. Вернуть уют дому непросто, но возможно, а вот память о страхе, слезах и грязи душевной неистребима.
Мишель тоскливо посмотрела в окно. Нужно бы выйти за стульями, заполонившими лужайку во дворе наподобие пьяных в стельку родственников, свидетелей и свидетельств семейной трагедии. Нужно бы выйти и ради бедного Поуки… вдруг на этот раз найдется? Но она боялась ступить на крыльцо и шагнуть за ворота; ей не хватает мужества вновь ощутить на себе любопытные взгляды соседей. «Страх страхом, но привести в порядок и дом, и двор придется, – сказала она себе. – Чтобы не добавлять страданий детям. Только вот дел столько, что не знаешь, за что хвататься в следующую очередь. Руки опускаются».
Так и не распечатав новый пакет мусорных мешков, Мишель поднялась на второй этаж, прошла по коридору мимо пустых, обезображенных детских и осторожно открыла дверь в спальню. Фрэнк, избитый, искалеченный, с заплывшим глазом, недвижно вытянулся на кровати. Дремлет? Она понимала, что не надо бы его будить: покой ему необходим… Но не было сил уйти.
Стоило Мишель опуститься на кровать, как Фрэнк открыл глаза. И стоило ей встретить страдальческий взгляд любимых черных глаз, как ее собственные вновь наполнились слезами.
– О, Фрэнк! Это ужасно! Они нас уничтожили!
– Ничего подобного. – Выпростав из-под одеяла руку, Фрэнк обнял жену и сморщился.
Боже, как ему, наверное, больно! Но как приятно ощущать его тепло и нежность… Пока Мишель рыдала, рука мужа лежала на ее плече, дарила утешение, вливала силу.
– Девочка моя, они на нас напали, это правда. Но не уничтожили. Я не знаю причины обыска, не знаю, кому такое пришло в голову, но я это выясню. Клянусь, девочка, им это с рук не сойдет! Мы уже заполучили лучшего из адвокатов города. Копы вывернули дом наизнанку, но ничего не нашли. Ни-че-го! Подбросить какую-нибудь гадость, на наше счастье, не рискнули.
Мишель содрогнулась. Неужели та кошмарная ночь могла закончиться еще трагичнее?
– Мы подадим в суд на город, на округ, на штат. Составь список всего, что было сломано, разорвано и разбито. Они за все заплатят! – Фрэнк приподнял голову: – Тебя ведь не тронули, малышка?
– Нет-нет, – заверила Мишель. —Но почему это случилось? Как можно было…
– Не знаю, малышка, не знаю. Но выясню. У Брузмана отличные связи. Он дерет три шкуры, но его услуги того стоят. – Мишель снова кивнула, умолчав о впечатлении, которое на нее произвел адвокат. – Может быть, каша заварилась из-за той сделки с торговым центром?.. – задумчиво произнес Фрэнк. – Может быть… Главное, что им не удалось нас уничтожить. Тебя точно не тронули? В участке никто к тебе не приставал?
Мишель покачала головой:
– Нет. Но с тобой-то что они сделали! А дети… Фрэнк вздрогнул; рука его, обнимающая жену, напряглась.
– Всю мебель переломали, – простонала Мишель. – Кресел нет… дивана… Ковер тоже придется выбросить. Поуки исчез!!! Я звала его, звала, но он так и не появился. А соседи…
36 
