105 
— Это как раз тот крючок, на котором ты будешь держать его всю жизнь! — торжественно объявила Таисия.
— Он сказал, что организовал аварию из-за любви ко мне, — сообщила Катя.
— Давай посмотрим на это с другой стороны, — предложила Таисия. — Если Костя готов из-за тебя пойти даже на преступление против родного брата, то он будет на седьмом небе от счастья, узнав, что ты ждешь от НЕГО ребенка!
— А что будет, если обман раскроется? — робко спросила Катя.
— С чего ему раскрываться? Об этом знаем только ты и я, — успокоила Катю мать.
— А вдруг? Я очень боюсь, что из-за моего вранья Костя ко мне резко переменится. Уж точно я к тому времени буду не на седьмом небе, а на седьмом месяце! — мрачно пошутила Катя.
— Дочка, на сомнения нет времени, — напомнила мама.
— Все равно страшно. Если Костя смог так жестоко поступить с собственным братом… Узнав о моем обмане, будет ли он ко мне милосерден и великодушен? Если честно — я его боюсь.
— Зачем тебе сейчас думать об этом? В твоем положении надо думать о приятном, ни в чем себе не отказывать, радоваться…
— Мама, сейчас я могу думать только об одном. Что будет, если обман раскроется?
На этот вопрос Таисия отвечать не хотела, да и думать об этом тоже не хотела.
Самойлов аккуратненько расположился на кухне. Он достал из шкафчика бутылочку и стопочку, привычно налил и выпил. После этого он тоскливо подпер голову рукой и уставился в пространство расплывчатым взглядом. Мир перед ним слегка плыл, и это его немного успокаивало.
Услышав Алешины шаги и осознав, что сын решил куда-то выйти, Самойлов попросил:
— Сынок, зайди сюда. Далеко собрался?
— К Женьке схожу. Хочется с другом по душам поговорить…
— Понимаю, сынок. Понимаю, — кивнул Самойлов. Алеша оценил обстановку и попросил:
— Папа, ты только не пей, пожалуйста!
— Да я немного, так, для бодрости духа, — смущенно объяснил отец. — Да ты иди по своим делам, иди. За меня не беспокойся.
Самойлов засуетился, стал закручивать крышечку на бутылке, стряхивать со стола крошки, потом махнул на это рукой и сел.
— Я так не хочу оставлять тебя одного. Но и в четырех стенах сидеть тоже не могу, — мялся Алеша.
— Да ты ступай. Прогуляйся. А я сейчас все это уберу и тоже делом займусь.
Алеша недоверчиво посмотрел на Самойлова.
— Я тебе клянусь, что пить не буду, — твердо сказал отец.
— Обещаешь? — недоверчиво переспросил Алеша.
— Обещаю. Иди, — вздохнул Самойлов. Он убрал бутылку в шкафчик.
Алеша ушел, а Самойлов вернулся к столу и задумчиво уставился на недопитую стопку. Наконец он взял ее в руку.
— Эх, был «Верещагине» — и нет «Верещагине». Была Полина — и нет Полины… Как все призрачно, как все хрупко в этой жизни. Нам кажется, что счастье неизменно, а то, что нам дорого, всегда будет рядом. Увы…
Самойлов опрокинул стопку, занюхал кусочком черного хлеба и неожиданно заплакал.
* * *
Полина не могла не заметить, что Андрей и Маша очень понравились друг другу. Нельзя сказать, что это обрадовало Полину, скоре наоборот.
— Маша, Андрей Москвин — писатель из Москвы, — представила она Андрея и засмеялась. — Какой забавный каламбур получился… Он интересуется старинными легендами. Пишет на их основе популярные книги. Ты знаешь такого автора?
— Теперь — да, — сказала Маша, не отрывая от Андрея глаз. — Осталось только книги прочитать.
— Андрей, Маша Никитенко — совершенно необыкновенная девушка. Она обладает удивительными способностями! — отрекомендовала Машу Полина.
— А я уже заметил! — кивнул Андрей.
— Спасибо за комплимент! — улыбнулась Маша.
— Пожалуйста, для такой девушки ничего не жалко! — Андрею явно все нравилось.
Уже за чаем Полина стала рассказывать Маше:
— Знаешь, Маша, Андрей объездил полмира, он собирает мифы и легенды разных народов и рассказывает их по-новому.
— Как интересно… В наш город вас тоже привела легенда? — спросила Маша.
— Да. Я изучил ее, но мне кажется… нет, я просто уверен в том, что в ней не хватает каких-то важных кусков, звеньев.
— Каких звеньев? Расскажите. Безумно интересно, — казалось, что Маша может слушать вечно.
— В этой легенде говорится о девушке, которая должна была всю свою жизнь посвятить служению людям. Но она полюбила одного юношу.
Маша сразу изменилась в лице.
— И что дальше? — напряженно спросила она.
105 
