54 
В это время и зашли в палату Павел Федорович и Маша.
— Ну, как наш моряк? — бодро спросил врач.
— Он у нас молодец! Не унывает! — ответила за моряка Полина.
— Именно это нам сейчас и нужно! Так вот, я нашел ассистентку и готов приступить к процедурам. Но хочу еще раз спросить: все согласны?
Алеша одобрительно кивнул. Катя же подозрительно посмотрела на Машу и попросила:
— Доктор, позвольте вас на пару слов в коридор.
— Да, конечно.
Когда они вышли, то Алеша спросил Машу:
— Слушай, Маша, я все хочу спросить, тогда в попутке ты сказала, что спешишь к бабушке. Как она?
— Ничего, обошлось.
— Мама, это Маша. Мы познакомились, когда я сбежал с корабля на свадьбу.
— Очень приятно, — осторожно сказала Полина.
— Так что ж получается, это ты доктору ассистировать будешь? — спросил у Маши Алеша.
— Да, я. А ты что, не согласен?
— Да нет, что ты, согласен! Просто… Я стесняюсь немного, — сказал он шепотом.
— Я тоже! — шепотом ответила ему Маша, и они рассмеялись.
Но вдруг Алешино лицо посерьезнело:
— Знаешь, Маша, одна мысль не дает мне покоя! Помнишь, тогда, в попутке, ты сказала, будто мне грозит опасность от автомобиля? Ведь так все и вышло!!! Ну почему я тогда тебя не послушал?!
* * *
«Дети вырастают и начинают делать большие долги», — подумал Буравин, увидев входящего в офис Самойлова.
— Привет, — сказал Самойлов. — Как тут у нас, жарко?
— Нет, порядок. Но мне надо поговорить с тобой. Только что тут был твой старший и попросил денег.
— Ты дал? Сколько? — Самойлов полез в карман за бумажником, чтобы вернуть деньги.
— Нет, не дал, — проинформировал Буравин. — Он хотел одиннадцать тысяч долларов.
Самойлов медленно спрятал бумажник на место и присел.
— Одиннадцать?! Что-то случилось?
— Я хотел тебя спросить. Никогда его таким не видел — какой-то подавленный и все мямлил о проблемах в аптеке.
— А почему он не обратился ко мне? — недоумевал Самойлов.
— Говорит: у отца сейчас и без меня проблем хватает. Вроде как бережет тебя. Я, конечно, сразу такую сумму не нашел, попросил его попозже встретиться.
— Витя, слушай, я сам во всем разберусь. Хорошо?
— Да, я так и подумал. Тебе-то с сыном проще общий язык найти, — улыбнулся Буравин.
— Где у вас назначена встреча?
— Я просил его сюда заехать.
— Хорошо, я, его дождусь и все выясню. Ты не беспокойся, я сам все улажу.
* * *
Да, дети выросли. Жора беседовал с отцом почти на равных.
— Не пойму я, батя, чего ты до сих пор цацкаешься с этим Костей?
— Твои предложения? — насмешливо спросил отец.
— Отправить его рыб кормить, и вся недолга!
— Ты что, предлагаешь мне свои собственные деньги в море выкинуть? — рассмеялся смотритель. — Зачем?
На счастье, что ли? Или как в фонтан, чтобы вернуться сюда, когда срок отмотаешь? Жорик, пойми, чем дольше он тянуть будет, тем больше долг.
— А где он такие деньги найдет? И счетчик тикает. Через полгода он их тем более отдать не сможет.
— Не волнуйся, вернет. У него папа богатый! Хотя… Твоя мысль мне нравится!
— Какая мысль? — удивился Жора, как будто у него мыслей никогда не было и в помине.
— Про то, чтобы Костю на счастье в море выбросить. Может, я так и сделаю. Но только когда получу свои деньги!
* * *
Кате снова приходилось бороться. В этот раз она требовала, чтобы Машу не пускали к Алексею.
— Доктор, — заявила она, — я против того, чтобы эта медсестра вам ассистировала!
— Подождите, не кипятитесь. .Объясните, почему вы против? — спросил Павел Федорович.
— Эта девушка ненормальная. Она приставала к Алексею, воспользовавшись тем, что он парализован и не мог позвать на помощь.
Врач устало вздохнул:
— Еще что-нибудь?
— Да! Когда я попыталась образумить ее, она натравила на меня какого-то сумасшедшего, по-видимому, очень тяжелого пациента…
— Послушайте, хватит надо мной издеваться! — возмутился врач.
— Вы о чем, доктор?!
— Я?! О чем вы говорите? Это же городская больница, а не дурдом. Ну какие здесь могут быть сумасшедшие?
— Буйные…
Тут дверь открылась, и в коридор вышла Маша.
— Машенька, — сказал Павел Федорович, — идите в лабораторию за анализами, а потом занесите их, пожалуйста, ко мне в кабинет. Прошу вас, побыстрее!
Маша быстро ушла, а Катя с плохо скрываемой ненавистью проводила ее взглядом.
54 
