78 
— Папа, побудь с мамой, — попросил Костя. — К Лешке пойду я. Расспрошу, что и как. А потом уж подумаем, какое лечение выбрать.
— Молодец, сын! Так держать! — одобрил Самойлов.
— Только прошу тебя, не говори Алеше ничего… Про инвалидность. Он ведь еще ничего не знает, — попросила Костю Полина.
— Хорошо. Я просто приободрю его. А подробности выясню у врачей, — пообещал Костя.
Катя выбрала для больницы очень нарядное платье. Ксюха его оценила:
— Очень хорошее платье! У тебя отличный вкус. Но не слишком ли празднично для больницы?
— Нет. Когда Алеша видит меня такой красивой, у него появляется вера в жизнь. Когда войдем в его палату, посмотри внимательно. Увидишь, как он обрадуется!
Катя уже собиралась закрыть шкаф, но из него выглянуло новое свадебное платье.
— Ой, чуть не забыла тебе его показать, — сказала Катя и вынула платье из шкафа.
— Потрясающе! — в восторге сказала Ксюха. — Кстати, а как твои родители относятся к этой свадьбе?
— Зачем тебе это?
— Чем больше информации — тем лучше интервью. Хочу, чтобы оно было полным.
— Папа с мамой очень радуются за меня.
— Но их не смущает, что Алексей в больнице? — серьезно спросила Ксюха.
— Нет, ни капельки! — беспечно ответила Катя. — И потом, наши семьи достаточно близки. Наши с Алешей отцы дружат еще с мореходного училища.
— Слушай, это же замечательная информация для статьи! Давай я с ними поговорю.
— Нет, — строго сказала Катя, — ни с кем больше разговаривать не надо. Достаточно моих слов и слов Леши!
— Хорошо. Тебе виднее… — с сомнением сказала Ксюха.
* * *
По дороге в больницу Катя инструктировала Ксюху:
— Ксения, я хочу сразу предупредить, что Алеша серьезно болен и ему сейчас тяжело общаться с посторонними.
— Да, я понимаю, — кивала Ксюха.
— Вот и хорошо. Поэтому мы не должны его особенно утомлять. Двух-трех вопросов будет достаточно. Хорошо?
— Я постараюсь. Мне нужно минут двадцать, не больше.
— И не надо спрашивать его про семью. Он понимает, что родные сейчас сильно за него переживают, волнуются.
— Тогда я, пожалуй, поговорю с ним о том, как вы познакомились, как развивались ваши отношения, — предложила Ксения.
— Про это тоже не надо. Не нужно напоминать ему те времена, когда он был еще здоров. И конечно, про инвалидность тоже ни слова.
— Тогда, может, о планах на будущее?
— Ксения, его главная задача — вылечиться. Это и так понятно. Но он не знает, получится ли у него это. Давай не будем бередить ему душу.
— Конечно, понимаю… — задумчиво сказала Ксюха.
— Мы должны нести только положительные эмоции. Поэтому постарайся, чтобы не было вопросов, которые могут повергнуть его в депрессию.
— Но о чем же тогда можно спрашивать?! — не выдержала Ксения.
— О чем? — Катя задумалась ровно на секунду. — Можешь поздравить его с предстоящей свадьбой. Пойдем!
* * *
Зинаида чистила на кухне картошку и беседовала с Машей:
— Ну, внучка, как тебе новая работа? Справляешься?
— Лечащий врач Алеши, Павел Федорович, попробовал вылечить его новым методом. Он мне разрешил ассистировать при процедурах.
— Ну и что? Получилось?
— Нет, не помогло. Врач говорит, что Алеша уже не встанет на ноги. А еще… Алешина невеста опять настояла, чтобы меня к нему не пускали.
— Что ж, Маша, я тебя предупреждала, что так будет, — назидательно сказала Зинаида, но продолжать нотацию не стала, а вздохнула горестно. — И Алеше этому как не везет! Ему понадобится все его мужество, чтобы справиться с болезнью.
— Даже не представляю, как ему будет тяжело, — вздохнула Маша.
— Да, тяжело, но если он настоящий мужчина, то выдержит.
— Он очень сильный! — уверила бабушку Маша.
— Вот и хорошо. И если он настоящий мужчина, то он ни за что не женится на своей Кате.
— Почему? Как это не женится?! Бабушка, я тебя не понимаю. Почему Алеша не должен жениться на Кате?
— Знаешь, Маша, после войны много случаев было, когда солдаты без рук, без ног не возвращались к своим женам.
— Но почему?
— Потому что не хотели быть обузой.
— Это неправильно! Это проявление слабости!
— А вот и нет, внучка. Это проявление силы. Настоящей мужской силы! — убеждала баба Зина.
— Разве любимый человек может быть обузой? Это же твоя вторая половина. — Маша искренне не понимала Зинаиду.
— Нет, они не считали себя половиной. Они знали, что должны приносить в семью хлеб, а не сидеть у женщины на шее.
78 
