— Так значит, пока я его ждал… — понял Костя.
— Да, он нас опередил! — подтвердил его подозрения смотритель. — Марукин этот, безо всякого взрыва, без мины и без навороченной техники, вытащил на берег наш с тобой сундук.
— Это точно был он? Я же видел его в милиции.
— Тут уж одно из трех — или их, Марукиных, двое, или у нас что-то с глазами.
— Ты же сказал — одно из трех, — напомнил Костя.
— А третье состоит вот в чем. Он успел все провернуть на берегу, а потом поехал в милицию.
Костя посмотрел на часы:
— Точно! Я столько времени, как дурак привязанный, ждал его в отделении!
— А он специально привязал тебя повесткой, чтобы задержать до своего прихода и не дать прийти ко мне на помощь, — объяснил смотритель.
— Сундук — это точно его работа? — спросил Костя.
— Костя, на зрение я никогда не жаловался! — ответил смотритель. — И еще. Он должен был где-то спрятать содержимое сундука прежде, чем приходить в милицию.
— Вспомнил! — воскликнул Костя. — Я видел, куда он спрятал наши золотые монеты…
— Куда? — заинтересовался смотритель.
— В сейф в своем кабинете.
— Как это? Не может быть!
— Я видел, как он положил в сейф черный пластиковый пакет, такой, в каких мусор выбрасывают.
Смотритель хлопнул в ладоши:
— Аи да Марукин! Аи да молодец! Здорово, гад, придумал! Это же надо — прямо у себя в кабинете спрятать мое золото. Ментам же в голову не придет искать у себя под носом!
Костя кивнул. Смотритель посмотрел на него долгим взглядом. Костя понял, о чем он думает.
— Только учти, я ментовку приступом брать не согласен, — сказал Костя.
— Да и я туда возвращаться не собираюсь. Мы придумаем что-нибудь более интересное, — пообещал смотритель.
— Что ты задумал?
— Пока еще ничего.
— Я по глазам вижу, что задумал.
— Глаза, Костяш, это зеркало души. А для меня собственная душа — потемки.
Костя ему не верил:
— Это не душа темнит, а ты.
— Да я, правда, еще не все придумал! — признался смотритель. — Но я обязательно встречусь с Марукиным. В то время и в том месте, которое указано в записке.
— Только я не понимаю. Если золото уже у него, зачем же ему встречаться с тобой?
— Он хочет меня грохнуть, — как-то очень буднично сказал смотритель. — Вот зачем. И тебя тоже.
— За что, интересно, меня-то Марукин хочет грохнуть? — спросил Костя. — Тебя — понятно. Ты ему больше не нужен.
— И ты ему также не нужен. Ненужных свидетелей убирают, Костяш, — добрым голосом сообщил смотритель. — Меня он убьет — еще и лишнюю звездочку на погоны прицепит. А ты… можешь помешать. Лихо, конечно, устроился парень: и золото все себе заграбастать, и звездочку получить. Как говорится — и на елку влезть, и иголками не уколоться.
Костя испугался:
— О, нет, я в такие игры играть не хочу.
— Я вижу и знаю, Костя, что ты другой. Не такой, как я. Но не переживай. Я тоже не играю теперь в игры, связанные с риском для жизни. Тобой я рисковать не буду, точно! Уже детьми своими родными рисковал, хватит.
— И что — ты дашь ему себя грохнуть?
— Я-то? Да ты меня, что, плохо знаешь? — ответил смотритель вопросом на вопрос.
— Не тяни, говори, что задумал.
— Я сам его убью.
— Какой смысл убивать Марукина? — спросил Костя. — От этого золото к нам в руки не попадет!
— А ты думаешь, он живой добровольно его отдаст? — язвительно спросил смотритель.
— Ну, с мертвого взять золото еще меньше вероятности.
— И то правда, — хохотнул смотритель. — Нейтрализовать этого гада — полдела. Целое дело — вернуть то, что нам с тобой принадлежит по праву.
— Тебе принадлежит, — осторожно поправил Костя.
— Ладно, Костяш. Какие счеты! Мне все равно, кроме тебя, делиться не с кем!
— Тогда давай думать логически. Мертвый Марукин золото не отдаст, а живой не отдаст его добровольно. Значит, должен быть способ заставить его сделать это.
— В правильном направлении мыслишь, товарищ, — похвалил Костю смотритель и дружески хлопнул его по плечу. — Да, Костяш, ты прав. Убивать Марукина невыгодно. Во-первых, мне нужны сначала от него ценности, а потом уже… я могу жаждать крови.
— А ты что, жаждешь крови?
— По правде говоря, нет, — признался смотритель. — Хотя, когда я в первый момент перед пустым сундуком стоял, мне хотелось одновременно и придушить его, и пристрелить.
Костя засмеялся.
— Что смешного? — обиделся смотритель.