81 
— Хорошо. Один есть, — и Буряк ищущим взглядом обвел толпу. К нему с готовностью на лице вышла невесть откуда взявшаяся Ирина. Следователь удовлетворенно кивнул и начал рассматривать содержимое мешочка, параллельно диктуя стоящему рядом милиционеру:
— В корпусе мины обнаружен прорезиненный мешочек. Содержимое мешочка на ощупь твердое, состоит из мелких фрагментов… Похоже на драгоценные камни… Понятые, подойдите поближе. Вам хорошо видно?
Он развязал мешочек и медленно высыпал содержимое на причал. Все неотрывно следили за его руками. Но тут произошло нечто неожиданное, особенно для некоторых наблюдателей. Всеобщее напряжение сменилось возгласом недоумения, когда на причал с легким шорохом высыпалась самая обыкновенная галька.
* * *
Днем Зинаида, как всегда, хлопотала у плиты, но тут неожиданно домой вернулась, едва не плача, расстроенная Маша.
— Ой, Машенька! А что ты так рано? Я еще с обедом не управилась… — она внимательно посмотрела на Машу и всполошилась: — Да что с тобой? На тебе лица нет!
— Меня уволили, бабуля… — тяжело вздохнув, Маша села к столу. Зинаида вытерла руки и села напротив.
— Как это уволили? Кто?
— Лешина мама, Полина Константиновна…
— За что, Маша? Ты сделала что-то дурное? — строго спросила бабушка.
Маша ответила упавшим голосом: —Да…
— Но как же… Ведь я тебя воспитывала… Ты в жизни никому ничего плохого не сделала… — растерянно запричитала Зинаида.
— Бабушка, я тоже так думала.
— Но что же случилось? — спросила бабушка.
— Понимаешь, Полина Константиновна запретила нам с Лешей подходить к морю. А я повезла его на пляж. Потихоньку…
— Ты ее обманула? — удивилась Зинаида.
— Да. Выходит, обманула… Но Леша меня так просил! Он так хотел поплавать… Ведь он же моряк, бабушка. Представляешь, как он без моря тоскует!
— Но все-таки матери лучше знать, что ему можно, а чего нельзя. Тебе не стоило ему уступать, Маша, — возразила Зинаида.
— Если бы ты только видела, как он был рад! Как ребенок! Он плавал и в море чувствовал себя нормальным человеком. Не инвалидом! — с восторгом рассказывала внучка.
— Выходит, он тебя сам просил, а теперь ты же во всем и виновата? Тебя же уволили… — недоумевала бабушка.
— Ну и пусть! Я знала, что нельзя было соглашаться, бабуля. Но у него были такие счастливые глаза… Да ради этого я что угодно готова стерпеть! — с чувством заявила Маша. Баба Зина с сомнением покачала головой.
— Не знаю, Машуня… Ты уверена, что эти купания могли помочь Леше? Ведь в итоге ему стало еще хуже.
— Бабуля, он уже поправился, температура спала, — запротестовала Маша.
— Но если бы Леше нужно было плавать, врач обязательно сказал бы об этом его родителям.
— Я уверена, что плаванье ему обязательно помогло бы! Знаешь, мне кажется, что я могу поставить Лешу на ноги… — горячо сказала внучка.
— О чем ты говоришь, Маша? Врачи сказали, что медицина бессильна, а ты…
— А я смогу! Бабуля, осталось совсем чуть-чуть! Я чувствую, что еще немного и Алеша начнет двигаться! — прервала ее Маша.
— Но это невозможно. Не обманывай себя, Машенька. Да и как ты можешь это чувствовать? — спорила с ней бабушка.
— Не знаю. Просто, когда я к нему прикасаюсь, между нами что-то возникает… Не могу объяснить, но из моих рук как будто что-то вытекает и переливается в Лешу… Какая-то энергия или сила… — не могла подобрать Маша нужного слова.
— Твоя энергия переходит к нему? — озабоченно уточнила Зинаида.
— Ну да! Ой, бабушка, да что ты волнуешься?! Ведь главное, он может от этого поправиться! Ему правда становится лучше!
— Не нравится мне это, Маша. Ну да ладно, все равно ты уже больше там не работаешь. И слава богу! — вздохнула Зинаида.
— Но это же несправедливо! — запротестовала Маша. — Мне так хочется помочь Леше… Ты знаешь, какой он замечательный? Такой фантазер… Знаешь, как он меня называет? Таким странным именем…
Баба Зина проявила неожиданный интерес:
— Странным именем?
— Он говорит, что оно ему во сне приснилось…
— И… что это за имя? — напряженно спросила Зинаида.
— Марметиль… Красиво, правда? — Маша мечтательно улыбнулась, не заметив, как поменялась в лице Зинаида.
— Знаешь что, детка, — твердо сказала она. — Раз они так с тобой поступили, забудь о них. И не ходи больше в эту семью. Никогда!
Маша растерянно смотрела на бабушку.
81 
