Особенно,... 
70 
И только третий вариант подошел полковнику, как африканский кинжал к родным, специально для него сделанным ножнам.
Это была новая часть сада. По-солдатски ровные ряды молодых оливковых деревьев словно приглашали старого солдата возглавить огромную зеленую армию. И если к нему проложить из сада аккуратно подстриженную аллею и добавить к траве бессмертника и, может быть, тмина… Себастьян удовлетворенно улыбнулся: из этой затеи могло кое-что выйти, тем более что главное — оливковый парк — у него уже есть.
Он стремительно перетащил тощее, жилистое тело полковника в самое начало молодой оливковой плантации, быстро, в течение часа, вырыл вертикальную могилу, аккуратно опустил труп вниз, засыпал смешанной с камнями сухой глиной, тщательно утрамбовал ногами и выложил образовавшийся бугор заранее срезанным дерном. Он уже представлял себе, как будет выглядеть это место через год или два, и понимал: это будет хорошо весьма.
***
Уже через час после восхода солнца к усадьбе семьи Эсперанса прибыла вызванная алькальдом рота. Диего разбил солдат повзводно, выстроил три цепи и под руководством сержантов отправил прочесывать сад и все, что будет за ним, в пределах полудня пути. А еще через час прибыл обескураженный алькальд.
Мигель не стал его добивать напоминаниями о своих пророчествах; сеньор Рохо и сам понимал, как здорово ошибся, когда попросил своих сарагосских друзей из полиции повесить похищение первого трупа на ни в чем не повинного конюха и тем самым прикрыл настоящее расследование. Теперь это аукнулось, и куда сильнее.
А потом приехал Сесил Эсперанса.
К тому времени начальник полиции, обнаруживший в доме, кроме уже известных ему трех писем с угрозами, еще два, был вполне готов к этой встрече.
— Ну, что, сеньор Эсперанса, присаживайтесь, — по-хозяйски пригласил он молодого наследника сесть за стол умершего и похищенного отца. — Вот, ознакомьтесь…
— Что это? — осторожно принял белый казенный листок Сесил.
— Постановление о вашем содержании под стражей, временно, конечно…
— За что? — побледнел Сесил и покосился на умышленно оставленные начальником полиции на столе записки с угрозами.
— А вы не понимаете? — строго сдвинув брови, спросил Мигель.
— Нет, — решительно мотнул головой младший сын полковника.
— Вас ведь наследства хотели лишить? Не так ли?
Сесил побледнел.
— Тебе это даром не пройдет… — сквозь зубы прошипел он и стал подниматься со стула. — Мразь! Кухаркин сынок!
Мигель дождался, когда Сесил Эсперанса подойдет достаточно близко, перехватил его протянутую к своему воротнику руку, вывернул ее на излом и с огромным наслаждением поставил одного из наследников крупнейшего землевладения провинции на колени.
— А я ведь вас посажу, сеньор Эсперанса, — улыбаясь, прошептал он в самое ухо кряхтящему от боли недоучившемуся офицеру. — И будете вы там же, где и конюх Гонсалес… Впрочем, нет, — сразу же поправился он. — Энрике к тому времени выпустят. Ты все понял, сеньор белая кость?
— Я понял! Понял! Отпусти!
— Альварес! — громко позвал Мигель и, когда капрал вошел, указал на стоящего на коленях одного из самых богатых людей города. — В наручники и в камеру!
***
Уже через сутки самые худшие предчувствия начальника полиции начали сбываться. Вызванная рота дважды прочесала сад и все окрестные холмы, но никаких следов похищенного трупа не обнаружила. Затем позвонили из Сарагосы и сообщили, что единственная полицейская ищейка на днях сдохла, а новую из Мадрида пока еще не прислали. А потом пришли результаты почерковедческой экспертизы, и, естественно, оказалось, что Сесил Эсперанса был не настолько глуп, чтобы писать угрозы отцу собственноручно.
Мигель делал все, что мог. Он посадил Сесила Эсперанса в одиночку, но тот упорно стоял на своем: писем с угрозами не писал и никаких убийц не нанимал. А потом понаехали эти чертовы адвокаты.
Двое шустрых мадридских юристов не только мгновенно отыскали массу процессуальных нарушений, но и стремительно готовились к самому тяжелому варианту развития событий — суду. И главный их аргумент был прост и непробиваем:
почерк на письмах с угрозами Сесилу Эсперанса не принадлежит, а сам Сесил на месте преступления не был.
— Да и вообще, господин лейтенант, — развязно смеялись адвокаты, — зачем бы Сесилу понадобилось убивать старого отца? Ради наследства, на которое так и так уже наложен арест? Нет у вас мотива, лейтенант! Нет и никогда не было!
70 
