Особенно,... 
126 
— Ты зачем пришла, Тася? Ко мне?
— А что, это запрещено? — с вызовом посмотрела она ему в глаза.
Виктор не хотел именно сейчас выяснять отношения с женой, ведь у него были более важные дела, и он привычно скомандовал:
— Давай мы выясним наши отношения позже. Выйди, пожалуйста, подожди меня в приемной. У нас серьезный разговор.
— С какой стати? У тебя от меня секреты? Интересно… — Таисия даже с места не двинулась. Она наконец-то почувствовала себя хозяйкой положения.
Самойлов ее поддержал:
— Действительно, Витя. Мы вполне можем поговорить при ней. Я тебя слушаю. Что случилось?
Буравин перешел к сути дела:
— Боря, объясни мне, что происходит? Может быть, ты в курсе? Почему на счету нашей фирмы нет денег?
Самойлов спокойно смотрел на него, но было видно, что он себя сдерживает. Таисия с напряженным вниманием нетерпеливо ждала его ответа. Самойлов собрался с духом и сказал:
— Ты ошибаешься, Витя. Это на счету ТВОЕЙ фирмы нет денег. А у меня на счету деньги есть…
Буравин переспросил:
— Извини… не понял… Это как? Самойлов жестко ответил:
— Ты что, забыл? Мы же с тобой разделились. Несмотря на то что разговор шел только между мужчинами, Таисия была его полноправным участником. Она так внимательно смотрела и слушала, что, казалось, тоже говорила за двоих. Буравин уточнил:
— Значит, ты разделил счет? Вернее, присвоил его себе?
— Я все сделал по закону… — возразил Самойлов.
Буравин достал из папки копию генеральной доверенности, положил ее на стол перед Самойловым и посмотрел ему в глаза:
— Значит, по закону? А это что? Можешь мне объяснить?
Самойлов с преувеличенным вниманием осмотрел документ, перевел взгляд на Буравина и торжественно сказал:
— Насколько я понимаю, Витя, это твоя подпись. Буравин сорвался на крик:
— Но я этого не подписывал! Ты подделал ее!
— Нет. Это не подделка. Посмотри сам. Подпись действительно твоя, — спокойно ответил Борис.
— Я не давал тебе доверенность! — зло бросил Буравин.
— Но подпись твоя. Это подтвердит любая экспертиза. Значит, давал… — стоял на своем Самойлов.
Буравин, пораженный его вероломством, спросил:
— Боря! И ты говоришь это, глядя мне в глаза?! Я не понимаю, откуда здесь эта чертова подпись! Но это же подлог! И ты смог пойти на такое!
— Не горячись. Ты этим ничего не добьешься. Ты никогда не докажешь, что это подлог. Твое слово против моего. — Самойлов держался уверенно.
Тут Буравин все понял:
— Значит, ты сознательно меня разорил?
— Да. И тебе с этим придется смириться, — подтвердил Борис.
Таисия, затаив дыхание, следила за разговором, ловя каждое слово. Именно она была режиссером этой прекрасной сцены, и пока она была довольна.
Буравин замер, едва сдерживая себя.
— Как ты мог так поступить, Боря? За что? Мы же друзья…
Самойлов усмехнулся:
— Хотел — и разорил. Мы с тобой больше не друзья, Витя. Мы по разные стороны баррикад. И тебе надо открыть глаза и увидеть, что мы с тобой соперники.
Самойлов встал, подошел к Буравину и в упор посмотрел на него:
— И мы с тобой с молодости… всю жизнь боремся, кто кого!
— Я с тобой не боролся… — возразил Буравин.
— Зато я боролся! Из-за всего! Ты вечно выпячиваешься вперед! Тебе нужно, чтобы все лучшее было твоим! В компании главный — ты! Лучшая женщина любит — тебя! А я всю жизнь должен был подбирать за тобой объедки? — Монолог Самойлова был таким выстраданным, таким накипевшим, что Таисия мысленно ему зааплодировала.
Буравин взорвался:
— Ты не подбирал! Ты увел у меня мою девушку! Ты женился, зная, что она ждет меня! »
Самойлов иронично заметил:
— Не дождалась… И я рад, что ты тогда умылся горючими слезами, Витенька! И теперь почувствуешь, каково это — быть всем, а стать никем!
Таисия, затаив дыхание, продолжала следить за их перепалкой, с удовольствием отметив, что Самойлов использовал ее собственные фразы и мысли в этой беседе.
Буравин впервые обратил внимание на жену и повернулся, указывая на нее.
— А Таисию ты специально сюда позвал? Чтобы меня унизить?
— Нет. Я пришла сама… — спокойно ответила жена.
— Никогда не думал, что вы… — мой друг… моя жена… так будете меня ненавидеть, — тихо сказал Буравин. Таисия никак не отреагировала на это заявление, а вот Самойлов завелся:
— Не строй из себя праведника! Ты что, не понимаешь, за что я тебя ненавижу?
126 
