121 
— Я чувствую вашу боль, — тихо сказала она, — очень сильную боль…
Пораженный Кирилл выдернул свою руку и попытался отшутиться:
— Боль? Все может быть! Да в моем возрасте мало здоровых! Попали пальцем в небо, деточка!
Маша печально смотрела на него:
— Нет, у вас сейчас очень сильная боль. Хотите, покажу где?
— Не надо ничего показывать. — Кирилл даже отошел подальше, словно боялся, что вблизи Маша что-то может узнать о нем, чего он раскрывать не хотел.
Маша внимательно посмотрела на него и заявила:
— Я все равно вижу.
— Да? И чем же я болен? — Кирилл видел много искусных обманщиков, он сам был таким искусным обманщиком, поэтому в его вопросе была значительная доля иронии. Римма изумленно наблюдала за этим неожиданным поединком.»
Маша покачала головой.
— Я не знаю. Я знаю только, что вам очень больно. И эта боль появилась у вас недавно.
Римма решила, что пора брать инициативу в свои руки:
— Хотите, Маша попробует снять вам боль? Вы сами убедитесь, как это эффективно!
Но Кирилл категорически отказался:
— Не надо устраивать здесь цирк! Я пью таблетки, и это мне помогает! А вы уходите и займитесь другими делами. Не надо морочить голову людям.
Он повернулся к Маше и поучительным тоном добавил:
— Не тем. занимаетесь, девушка! Если хотите помогать людям — поступите в медицинский институт. В вашем возрасте это как раз то, что нужно! До свидания.
Кирилл Леонидович демонстративно сел за стол и взял бумаги, показывая тем самым, что разговор окончен. Маша и Римма молча вышли, потому что в таких кабинетах спорить не принято, а настаивать на чем-то просто опасно.
Когда посетители ушли, к Кириллу зашла секретарша с водой и таблетками на подносе:
— Кирилл Леонидович! Звонила ваша жена из Швейцарии… Она чем-то взволнована. Требовала вас. Срочно.
— И что? — спросил он.
— Я сказала, что вы очень заняты, — ответила она. Кирилл одобрительно кивнул:
— Правильно, не надо меня с ней соединять. Секретарша с жалостью посмотрела на него и осторожно добавила:
— Но вам все равно придется ей все сказать… Кирилл покачал головой, вздохнул и мрачно возразил:
— Не придется. Ее курс омоложения рассчитан еще на три месяца. А мне осталось гораздо меньше.
Повисла тяжелая тишина, секретарше было неловко, и она сменила тему:
— Вам пора пить таблетки.
— Да? Уже? — спохватился он.
— Вы их пьете через каждые три часа. Три часа прошло, — сообщила она.
Кирилл прислушивался к своим ощущениям:
— Да нет, я пока себя нормально чувствую, давай попозже.
— А… боли нет? — удивилась секретарша.
— Да нет, пока нет, — еще раз проверив свои ощущения, ответил Кирилл.
— Это очень хорошо, — искренне улыбнулась секретарша.
Но Кирилл Леонидович не любил сантиментов, он уже взял в руки очередную деловую бумагу и сухо сказал:
— Иди, я тебя позову.
Но когда секретарша ушла, он отложил дела и стал задумчиво разглядывать фотографию жены, стоявшую у него на столе. Он понимал, что жена уже что-то почувствовала. Но ему очень хотелось оградить ее от всего ЭТОГО. От чего этого, он думать уже не боялся. Он был очень сильным человеком. Жестким и к другим, и к себе.
Руслана действительно заподозрила, что муж что-то от нее скрывает. Она долго собиралась, но все-таки позвонила лечащему врачу мужа:
— Иван Петрович? Это Руслана Токарева. У вас есть время? Можете со мной поговорить?
— Не очень много… Что случилось? Почему вы мне звоните? — спросил он.
— Я очень волнуюсь за Кирилла. Мне… мне кажется странным его поведение. Все как-то… подозрительно. Такое чувство, что он специально отправил меня на этот курс омоложения… Чтобы, чтобы я была далеко от него.
— Почему вы так решили? — уточнил врач. Руслана призналась:
— Я чувствую. Что-то случилось, так? Иван Петрович, не скрывайте от меня ничего, я должна знать правду. Почему он настаивает, чтобы я оставалась здесь? Почему не разрешает приехать?
Врач молчал, пытаясь подобрать нужные слова.
— Не Молчите! Скажите мне все, как есть… Сбываются худшие прогнозы? Я права? — тихо спросила Руслана и замерла в ожидании ответа.
— Да. Кирилл просил не говорить вам об этом. — Врач решил, что все-таки надо сказать правду.
Жена спросила дрогнувшим голосом:
— Сколько… ему осталось?
— Не больше двух месяцев.
Руслана так и застыла с трубкой в руках. Жизнь закончилась. Праздников уже не будет никогда.
121 
