Особенно,... 
40 
– Ты его уже пятый раз упускаешь, Кутузов недорезанный. – Шепелев вскочил с кресла и принялся мерить шагами длинный, роскошно обставленный кабинет.
– Третий, Семен Никанорович, – с неуверенностью в голосе поправил его Карагодин.
– Считать научился?! – взревел Шепелев. – Кто Таныгина кончил?
– Так ведь он сбежать хотел, – снова пробормотал Карагодин, – вот Владик его и подстрелил.
– Сгною всех, паршивцы! – кипел негодованием Шепелев, расхаживая по кабинету. – Владика вместе с тобой. Ты его на работу брал или я?
– Семен Никанорыч… – попробовал что-то вставить Карагодин, но начальник не дал ему договорить.
– Что «Семен Никанорыч»? Работать надо, работать. Сволочи, Таныгина убили, Родионова, который сам к ним пришел, – упустили…
Он замолчал, остановился у шкафа, достал оттуда бутылку «Реми Мартен» и налил себе полстакана. Выпив коньяк в три глотка, он задержал дыхание и, поморщившись, взялся левой рукой за сердце. Потихоньку выдохнув, опустился в свое кресло.
– Таныгин все равно бы ничего не сказал, – подождав, пока начальник немного успокоится, посмотрел на него Карагодин, – темный человек. Вбил себе в голову, что там какое-то проклятие, то да се…
– Коля, кончай мне лапшу на уши вешать, – немного спокойнее произнес Шепелев.
Он откинулся на спинку кресла и уставился в потолок.
– Чего лапшу, Семен Никанорыч, – поняв, что теперь самое время успокоить начальника, Карагодин заговорил смелее, – я его сразу раскусил. Он упертый как валенок. Я ему и долю обещал, и пугал, все впустую. А этого бегуна мы рано или поздно схватим. Ну, сами подумайте, куда ему деться? Он у ментов в бегах числится, если где вынырнет, его быстренько заластают. А схорониться ему негде. Тайга, зима. Сам к людям выйдет. У него ни припасов, ни оружия…
– А кто моего пилота ранил? – снова побагровел Шепелев. – А майору твоему кто руку прострелил? Он что, из пальца стрелял? Откуда у него карабин?
– Черт его знает, Семен Никанорыч, – покачал головой Карагодин.
– Не знаешь… – презрительно бросил Шепелев. – А тебе физиономию он расквасил, а?
Он усмехнулся, как будто ему понравилось, что беглец начистил морду его подчиненному. Снова наполнив стакан, он еще раз выпил. Теперь пил не торопясь, смакуя.
– Это ему даром не пройдет, – сквозь зубы процедил начальник охраны.
– Ты свои фордыбасы оставь, – метнул на него свирепый взгляд Шепелев, – он мне живой нужен. Живой. И, желательно, здоровый. Знаешь, сколько его голова стоит? Миллионы. Много миллионов. Десятки миллионов. Ты столько никогда не видел и не увидишь никогда. Если с ним что-то случится, я с тебя не семь, а семьдесят семь шкур спущу и за яйца на морозе подвешу. Будешь вертеться и молить, чтобы тебя пристрелили, как собаку.
Сделав еще несколько маленьких глотков, он сбавил тон.
– Ладно, не бери в голову, – вздохнул он через нос, сжимая ноздри, – это я так, для острастки. Налей вот себе, – он двинул пальцами бутылку по полированному столу в сторону Карагодина.
Бутылка проехала пару сантиметров и остановилась. Карагодину пришлось встать и обойти стол, чтобы наполнить себе стакан. Он вернулся на свое место и, опустившись на стул, посмотрел на начальника. В его взгляде были и злоба на Родионова, смешанная со злобой на Шепелева, и желание отомстить, и покорная преданность.
– Да пей, чего застыл? – выпятил губы Шепелев.
Карагодин выпил дорогой коньяк как самопальную водку.
– Итак, – Шепелев снова вздохнул, – что думаешь делать? Как действовать?
– Родионов ранен – далеко не уйдет. Завтра с утра возьмем ваш вертолет…
– Где я тебе пилота возьму, Коля, твою мать? Он теперь оклемается не раньше чем через неделю. И почему это Родионов ранен, а? – Шепелев снова направил свой тяжелый взгляд на Карагодина.
– Случайно получилось, Семен Никанорыч, – опять залебезил Карагодин, вертя пустой стакан в руках, – но это даже к лучшему. Легче его достанем. Мы знаем, где он, знаем.
– Ну, Николай, – покачал головой Шепелев, словно журил нерадивого сына, – а если он замерзнет в тайге, он ведь раненый, что тогда?
– Не замерзнет, – уверенно произнес Карагодин, – он бывший полярник, знает, как себя вести в таких условиях.
– Полярник? – вскинул брови начальник. – Чего ж ты мне раньше не сказал?
– Так вы не спрашивали, Семен Никанорыч…
– Выходит, что не новичок… – задумчиво произнес Шепелев.
– Все равно мы его…
40 
