Последние отзывы

  67  

Рауль отзывался о своих друзьях с теплотой, его рассказы о выходных в старинных домах мне казались завораживающими. Именно из-за его описаний дружеско-семейной атмосферы, царящей в их компании, смешных проделок, которыми они развлекаются, я и пожелала поехать. Мне так хотелось стать частью этой семьи!

Наблюдаемое сейчас никак не соответствовало рассказам Рауля.

Я взяла первую попавшуюся карту, лежащую «рубашкой» и перевернула. Дама пик. Взяла другую – десятка пик. Еще одну – девятка, и опять же пик. Значит это что-то или просто я вытянула карты из стопки, в которую то ли случайно, то ли специально собрали одну масть? Не знаю. Я не умею читать карты, но в том, что вытянула одну за другой карты черной масти, читалась некая символичность.

Как жаль, что до сих пор нет мобильной связи! Если бы я могла позвонить Арине, спросить совета у Савелия…

Проходя мимо буфета, я невольно содрогнулась: мне вспомнились дрожание чашек и рассказ Моники об увиденном Сарой в зеркале лице. Жуть жуткая, особенно страшно думать об этом сейчас – одной, на выстуженной и плохо освещенной кухне.

Я выпила воды и почти бегом вернулась в спальню, где меня ожидал любимый. К нему, в его объятия.

– Не понимаю, какой бес вселился в Лауру, – удрученно пробормотал Рауль, забираясь в кровать. Но не лег, а сел поверх одеяла по-турецки. – Она хоть и своенравная, но на подлости не способна. Честно говоря, я уже сильно жалею, что пригласил ее. Не думал, что она будет сеять раздор, опасался лишь их совместного с Давидом нахождения под одной крышей. Но никак не ожидал, что из-за Лауры разгорятся два скандала. Вообще не предполагал, что в нашей компании могут возникнуть такие конфликты! Мы всегда отдыхали душа в душу, без споров, разногласий, ругани. Мне очень жаль, правда, очень жаль, что ты увидела совсем другую картину, совершенно не свойственную для нас! Я чувствую себя так, словно попал в чужое общество. Не понимаю, что происходит!

Беспокойства и недоумения у нас были одними и теми же. Впрочем, как, наверное, сейчас у всей компании.

– Чави, к примеру, я знаю много лет, – продолжал Рауль, глядя не на меня, а на свои пижамные брюки. – За ним водится такой грех: любит покрасоваться перед девушками. Но я никогда не слышал и слова плохого от него о Саре. А уж чтобы он на нее замахнулся… Это просто нонсенс! Сара же – бесконфликтная девушка. Может, она и ревнует Чави, не обделенного женским вниманием, но я никогда не видел, чтобы она устраивала такие громкие сцены. А ведь кричала так, будто застала Чави в постели с Лаурой, не меньше. Что он сделал? Пофлиртовал немного с моей сестрой… Даже не столько флиртовал, сколько играл ей на гитаре. Ну да, Лаура сверкала коленками… Виновата. Но… Лаура – не кокетка. Она – «пацанка», сорванец, а вовсе не соблазнительница. Я знаю, как сестра ведет себя с парнями, откровенное заигрывание – не ее метод. Интриговать она не умеет, сталкивать лбами – духу не хватает. Все ее грехи – уколоть репликой Давида да поспорить со мной, и то несерьезно, в половине случаев все же она ко мне прислушивается. Лаура хоть и чертенок, но добрая и отзывчивая девушка! Знала бы ты, как она мне помогала, когда я уже в депрессию впадал в больнице и от однообразия, и от такого долгого лежания! Если бы не Лаура… Она вообще такая – за все переживает, волнуется. Не может она сеять раздор и получать от этого удовольствие! Что с ней случилось?..

Я решила рассказать Раулю о минувшей ночи и странном поведении Лауры, но Рауль поспешил закрыть тему:

– Ладно, поговорю с Лаурой завтра. Давай, Анна, спать.

Я торопливо переоделась в пижаму, а когда повернулась к кровати, увидела, что Рауль, думая, что я не смотрю на него, осторожно поглаживает правую руку. Видимо, потревожил ее, когда останавливал Чави.

– Беспокоит? – встревожилась я.

– Нет, – слишком поспешно ответил он и, дождавшись, когда я лягу в кровать, погасил свет.

* * *

Я впервые за долгое время увидела сон. И это событие больше, чем способность вновь различать запахи и вкусы, ощущать кончиками пальцев шершавость каменных стен, чувствовать кожей, а не душой, холод и тепло, уверило меня в том, что я вновь обрела жизнь – жизнь в теле. Я – человек, такой же, как любой из этой компании, я могу говорить так, что меня слышат, я могу прикасаться к чужим рукам, могу улыбаться, могу, наверное, плакать… И все же увиденный сон куда красноречивей указал мне на то, что я стала живой.

  67