Лёгкий, ненавязчивый романчик 
62 
– Нет. Нет.
Рауль приподнялся на локте, потянулся к тумбочке и взял мобильный телефон. Глянув на экран, удивленно присвистнул:
– Ого! Обед мы с тобой, принцесса, проспали. Уже время полдника. А я еще даже не завтракал. И вчера остался без ужина. Как ты думаешь, долго я протяну на такой «диете»? Надеюсь, что нам оставили хоть что-нибудь из еды.
– А я очень надеюсь, что ключи нашлись, и мы наконец-то сможем выйти.
– Куда они денутся? А если не нашлись, позвоним хозяевам, чтобы нас открыли.
– Рауль… – окликнула я его. – Давай уедем отсюда. Мне здесь не нравится. Компания твоих друзей очень милая, но мне хочется больше времени проводить с тобой. И этот дом… он почему-то наполняет меня беспокойством.
– Хорошо, – после легкой заминки ответил Рауль. И, улыбнувшись, попросил: – Только вначале поедим, ладно?
– Но перед этим узнаем, как твоя сестра.
– Господи… – хлопнул себя по лбу Рауль. – Совсем забыл, что хотел к ней зайти!
Мы торопливо оделись, и уже собрались выходить, как в дверь постучали.
На пороге стояла Лаура. И ее цветущий вид стал ответом на наше беспокойство. Более того, выглядела Лаура совершенно не так, как мы привыкли видеть ее. Спортивной модели свитер она сменила на короткое платье из тонкой шерсти с облегающим лифом и расклешенным подолом. Зная манеру Лауры одеваться, можно было бы предположить, что она наденет короткое платье только с узкими джинсами, как, я видела, носили местные девушки, превращая элегантный стиль в спортивно-молодежный. Но она обулась в высокие сапоги прямо на голые ноги. Блестящие волосы нарочито небрежными волнами разбросаны по плечам, глаза подведены черным карандашом, а ресницы, похоже, накрашены, потому что они, и без туши длинные, сейчас казались накладными, как в театральном гриме. Яркий румянец на щеках, чуть подкрашенные губы, блеск в глазах – и от Лауры невозможно было отвести взгляд.
– Ой, – только и сказал Рауль, удивленно уставившись на сестру, которая картинно замерла на пороге в эффектной позе – опершись рукой о дверной косяк и изогнувшись в талии.
– Ой, – растерялась Лаура. И выпрямилась. – Что это с тобой?
– Гм… – пробормотал, приходя в себя, Рауль. – А с тобой?
– Ты про платье?
– И про него тоже. Но вообще-то про минувшую ночь. Что произошло?
– То же самое и у тебя спрашиваю, – кивнула Лаура на перевязанную руку брата. – Не Ракель ли тебя покусала?
– Я подожду вас в гостиной, – сказала я. Пусть Лаура расскажет брату про обморок без меня.
В ожидании Рауля с Лаурой я бегло просмотрела все книги на полках в надежде найти какую-нибудь информацию о доме. Но безуспешно. Тут были старые романы, какие-то справочники, пара альбомов с репродукциями Дали и все. Может, что-то интересное обнаружится среди рекламных буклетов? Дом интриговал меня. Казалось, что хранит он немало секретов. Была бы я писательницей, а не переводчицей, уже непременно придумала бы какую-нибудь историю, произошедшую в этих стенах. Начала бы со звонка Савелия… Или нет, с того, что собрались друзья в старом доме на отдых… Или нет, пожалуй, с услышанной во сне фразы дедушки про зеркала. Они и правда обманывают – отражают то, чего нет.
– Принцесса, о чем задумалась? – окликнул меня Рауль. – Идем?
Когда Лаура ушла вперед, я спросила у него про ее самочувствие.
– Говорит, что прекрасно, – пожал плечами Рауль. – А обморок… Возможно, духота сыграла злую шутку, или у Лауры резко понизилось давление… Если такое повторится, отправлю ее к врачу. Но не думаю, что она больна. Скорее всего это был разовый случай.
Я не стала расспрашивать Рауля подробней, ясно, что Лаура здорова.
Тогда что же с ней было ночью? После обморока?..
Обед нам действительно оставили. Давид – царь и бог на кухне – любил, когда к его произведениям относились с должным уважением, считал, что еда существует не только для утоления голода, но и для наслаждения и ритуал приема пищи должен быть соответствующе обставлен. Поэтому нас ожидали не просто остатки еды в кастрюлях и сковородах, а с заботой разложенные по салатницам и тарелкам порции, украшенные зеленью и какими-то декоративными ягодами, заботливо накрытые пищевой пленкой. Но мы были так голодны, что вряд ли в полной мере оценили эстетическую сторону творений Давида.
62 
