Особенно,... 
208 
Я глубоко втянула носом воздух, готовясь заговорить, но Раймонд подошёл совсем близко и приложил палец к моим губам.
- Я знаю всё, что ты скажешь. Я могу подписаться под каждым твоим словом, но… поделать ничего не могу. Поверь, я уже её ненавижу.
- Ты даже её не знаешь, - напомнила я. - А при этом и ненавидишь, и собираешься жениться. Тебя всё это не смущает?
- Смущает, - не стал возражать он. - И это самой мягкое слово для всей этой чёртовой ситуации. Рано или поздно я найду способ сполна отплатить за неё Л'Эстре. Впрочем, о сестре его я знаю вполне достаточно, чтобы не иметь причин относиться к ней с симпатией. В этом можешь мне поверить.
- Что, например?
Я была вся внимание.
- Она так с тех пор и не вышла замуж; по-твоему, это ни о чём не говорит? Она же не кто-нибудь, а сестра герцога. Если никто не захотел взять её даже с таким приданым, какой из этого можно сделать вывод?
- А может быть, она сама не захотела ни за кого выходить замуж?
- А знаешь, что самое смешное, это не исключено. - Раймонду, однако же, явно было не до смеха. - Она почти всё своё время проводит во всевозможных монастырях и в паломничествах. У святых источников, стен древних храмов и Богом забытых гробниц. Похоже, у неё в голове нет ничего, кроме молитв и псалмов. И, знаешь, оно и к лучшему. Я буду всячески способствовать этому её увлечению. Пускай торчит в монастырях одиннадцать месяцев в году… А лучше и все двенадцать. Кстати, ты с ней знакома?
Я поморщилась.
- Я уже почти забыла, как она выглядит.
- Наверняка потому, что там и помнить-то нечего.
- Ну хорошо, допустим, там нечего помнить. А как же я? Ты, кажется, обещал, что всегда будешь рядом, или мне это послышалось в бреду?
- А я и намерен быть рядом, - твёрдо сказал он.
- Вот как? Может быть, объяснишь?
Раймонд усадил меня на кушетку, сел рядом и до боли сжал мою руку.
- Послушай меня, Дениза. Знаю, сначала тебе это не понравится, но всё равно выслушай. Она ничего не будет для меня значить. Понимаешь, ничего. Я поселю её здесь в какой-нибудь башне подальше от собственных покоев и пускай делает там, что захочет. Пускай ездит по своим монастырям, сколько душе угодно. Для нас ничего не изменится. Ты останешься со мной.
- Вот как?
- Именно так. Знаю, ты имеешь право на большее, а в сложившихся обстоятельствах я не могу предложить тебе руку. Но, дьявол меня побери, это только условности. А ты не один раз показывала, как мало они для тебя значат. По сути моей женой будешь именно ты.
- То есть, если я правильно понимаю, - я легонько покачивала головой, всё ещё не вполне способная справиться со всем тем, что только что на меня обрушилось, - ты собираешься отодвинуть её куда-нибудь в сторонку, чтоб не мешалась. Не путалась под ногами. А меня поставить почти на её место?
- Да.
Коротко и ясно. Твёрдость в голосе. И решимость во взгляде.
- А, прости, конечно, за вопрос, с кем из нас ты собираешься работать над потомством? Нет, ну, мне просто интересно.
Я с трудом держала себя в руках.
- Да я вообще прикасаться к ней не собираюсь, - рявкнул Раймонд, злясь не то на себя, не то на герцогскую сестру, не то на меня за этот вопрос. - Ей нравится мнить себя монашкой - ну и на здоровье. Мне она не нужна.
Он встал, обошёл стол, снова остановился, повернувшись ко мне лицом.
- Я знаю: тебе не нравится то, что ты услышала, - негромко сказал он. - Я собирался говорить тебе об этом не сейчас. И не так. Но что сделано, то сделано. И я прошу, чтобы ты просто обдумала всё то, что я сказал. Пообещай мне, что не станешь принимать поспешных решений.
Я отвела взгляд. Нервно подёргивалась стрелка часов; за окном отчаянно срывал голос кузнечик. Ветер гулял по комнате, не давая роздыха давно утомившейся занавеске. Ведь могли же повесить её для красоты где-нибудь на стене, в тихом и спокойном закуточке. Так нет, её расположили у окна, на самом сквозняке, ничем не защищённую от силы воздушных потоков.
Я медленно подняла на Раймонда глаза.
- Хорошо, - через силу сказала я. - Обещаю.
Надолго я в замке не задержалась. Покинула его тем же самым вечером и по своим, не утерянным ещё каналам отправилась в Левансию. Найти меня не смогли. Эту бессмысленную войну пора было прекратить. А всё обдумать я могу и находясь во дворце у Дайона.
Глава 28.
В покоях герцога Левансийского было светло. Ничего удивительного: одиннадцать часов утра, огромное окно распахнуто настежь, гардины отдёрнуты, позволяя свету и свежему воздуху беспрепятственно проникать в комнату. Я лежала на кровати, положив голову Дайону на колени. Он сидел, опираясь спиной о стену, и с видимым удовольствием гладил меня по голове, поигрывая прядями волос.
208 
