73 
Пришел и Мишель Югон. Этот человек однажды задержался в гостинице выпить стаканчик, а потом пошел дальше – по дороге, указанной Мари-Брес. На него напали, и он спасся только благодаря собственной силе.
Все, кто чудом вырвался из лап преступников, почему-то предпочли промолчать и никому не рассказали, что с ними произошло.
Следствие велось одиннадцать месяцев. Слушание дела в суде присяжных города Прива было назначено на 18 июня 1833 года.
Система защиты, избранная супругами Мартен, была проста: они отрицали все и утверждали, что ни в чем не повинны, их просто оклеветали завистники. Даже самые вопиющие улики их не смутили, а уж тем более рассказ старика Шаза, которого пригласили в суд для дачи показаний. И только одной женщине удалось поколебать невозмутимость преступной пары.
Среди разложенных на огромном столе вещественных доказательств некая мадам Венсан узнала большой синий плащ: эта удобная накидка, подбитая мехом, некогда принадлежала ее супругу, исчезнувшему прошлой зимой. Мартен, недоумевающе глядя на нее, заявил, что путешественник, очевидно, забыл свой плащ у него в гостинице.
– Забыть свой плащ в разгар зимы – да еще с тем, что было зашито у него за подкладкой?! – воскликнула мадам Венсан.
И она рассказала, как перед отъездом мужа зашила в плащ большую часть их состояния: тридцать тысяч франков в векселях на предъявителя. Разумеется, судья приказал немедленно принести ножницы, вспороли подкладку и нашли векселя. Увидев их, Мари-Брес потеряла сознание.
Однако обморок с ней случился вовсе не от напоминания о совершенном ею злодеянии. Она не могла себе простить, что столько времени, сама того не зная, спала рядом с целым состоянием! Даже смертный приговор не произвел на нее столь сильного впечатления.
25 июня 1833 года, в полночь, присяжные вынесли свой вердикт и были на редкость единодушны. Супругов Мартен и Рошета приговорили к смерти; казнь должна была состояться там, где они совершали свои преступления.
Кассационная жалоба была отвергнута; преступники воззвали также к милости короля – безуспешно. И вот 1 октября в пять часов утра выложенная соломой телега в сопровождении жандармов со всего департамента подъехала к зданию тюрьмы, чтобы забрать троих осужденных.
Путь преступников к смерти занял два дня. Всю дорогу Мартен и Рошет бормотали молитвы, но Мари-Брес не молилась и не плакала. Полным бессильной ярости взором смотрела она на толпы людей, выбегавших навстречу телеге в каждой деревне. А по мере того, как они приближались к Пейребелю, народу становилось все больше. Супругам Мартен не могли простить не только совершенные ими убийства, но и беспримерное лицемерие, и бессердечную ложь: они сумели обвести вокруг пальца целую округу! Люди считали, что таким преступникам место только в аду – не нужно им ни причастия, ни покаяния.
Было решено заночевать в Мере, в пяти лье от Пейребеля. Приговоренных разместили в одном из залов мэрии и дали им ужин, однако мужчины не смогли проглотить ни куска. Только Мари-Брес согласилась поужинать и сделала это с большим аппетитом.
На следующий день в пять утра телега вновь тронулась в путь; последний его участок пролегал по горным тропам, поэтому для преодоления расстояния всего в пять лье понадобилось целых шесть часов.
Проезжая через деревню Шавад, Рошет отдал свой плащ нищему:
– Возьми, он мне больше не нужен. Только помолись за меня!
Даже стальные нервы Мари-Брес не выдержали. Упав на выстланное соломой дно телеги, она разразилась истерическими рыданиями, и успокоить ее было невозможно.
Наконец на краю нагорья показалась гостиница; сейчас, когда перед ней вытянула вверх свои красные руки гильотина, она казалась еще более мрачной и зловещей. Вокруг уже стояла толпа. Никогда еще в этом пустынном и уединенном уголке не собиралось столько народу.
Мартен, с самого утра пребывавший в глубоком оцепенении, наконец очнулся и перестал бормотать молитвы.
– А вот и наша смерть! – произнес он.
Солдаты окружили эшафот, и к гильотине подошли братья Рош, один из которых был палачом в Ардеше, а другой – палачом в Лозере.
Преступников высадили из телеги. Первой предстояло умереть Мари-Брес. К этой минуте она уже успокоилась, и когда священник, кюре из Тюйе, протянул ей распятие, она отвернулась и умерла без покаяния.
Мартен умер последним, а через два часа кровавая гостиница опустела. Отныне это безлюдное место было проклято навсегда.
73 
