69 
— Чудное создание! — воскликнула Эмили. — Я ее люблю, как никого на свете, кроме только вас, дядюшка, и, быть может, еще одного-двух человек. А малыша вы видели?
— Да.
— Хорошенький?
— Замечательно хорошенький, но, боюсь, вырастет вконец избалованным. Герцог во всем ему потакает, герцогиня на него не надышится.
— Ничего удивительного! А как зовется милое дитя?
— Артур, кажется.
— Какого оно нрава, приятного?
— Право, не знаю. Должно быть, упрямого. Устроило настоящую битву с нянькой, когда та пыталась вывести его из комнаты после обеда. У тебя есть еще вопросы об этом маленьком бесенке?
— Пока нет. Что вы делали потом, когда ушли из дворца?
— Заглянул в таверну Верховных Духов, распил бутылочку вина с майором Стерлингом. Оттуда пошел в казармы, нужно было обсудить одно дело с офицерами моего полка. Покончив с этим, я отправился к мистеру Клеверу и купил кое-что для моей любимой племянницы, чтобы ей было чем украсить себя в день свадьбы, который, я надеюсь, очень скоро наступит.
Маркиз вынул из кармана шкатулочку, и когда ее открыли, в ней оказалось изумительное бриллиантовое ожерелье, а к нему серьги, перстни и броши. Все это маркиз бросил на колени леди Эмили. Поблагодарив его за дорогой подарок, она уронила слезинку, думая о том, как собирается ослушаться своего доброго дядюшки.
Дядя заметил и сказал:
— Ну-ну, душа моя, не надо разводить сырость. Полковник — отличный малый. Может, шальной немного, ну да женитьба его быстро излечит.
Последовало долгое молчание. Дядя и племянница, судя по задумчивым лицам, погрузились в печальные размышления. Наконец первый продолжил разговор следующими словами:
— Через несколько дней, Эмили, мы должны на время расстаться.
— Как так? — воскликнула леди Эмили, бледнея, поскольку мысли немедля обратились к полковнику Перси.
— Да вот, душа моя, — отвечал маркиз, — пришли известия, что ашанти собирают войска. Герцог по этому случаю считает необходимым увеличить численность своей армии. Несколько полков уже отправили в подкрепление, и в том числе девяносто шестой. Я как командир должен, разумеется, ехать тоже. Потому герцогиня Веллингтонская и приглашает тебя погостить — она по доброте своей считает, что в мое отсутствие тебе будет очень скучно и одиноко в замке Клайдсдейл. Надеюсь, ты примешь приглашение, душа моя?
— Конечно, — отвечала леди Эмили слабым голосом.
Сердце у нее сжалось при мысли о том, какую лживую роль она играет перед любящим, заботливым опекуном, с кем ей предстоит разлучиться, быть может, навеки.
Объявили ужин. После окончания трапезы леди Эмили, сославшись на небольшую головную боль, пожелала дяде спокойной ночи и с тяжелым сердцем удалилась к себе, в небольшую комнатку в западной башне. Заперев дверь, она села и задумалась о решительном шаге, который намеревалась предпринять. После долгих и глубоких размышлений она пришла к выводу, что перед нею всего два пути, а именно: подчиниться дяде, предав возлюбленного и сгубив на всю жизнь собственное счастье, или ослушаться маркиза, остаться верной Сен-Клеру и бежать с ним, как обещала.
Кто может ее винить, если, оказавшись пред таким выбором, она предпочла второй путь и решилась подвергнуться всем случайностям побега, чем в бездействии дожидаться бед, какими грозило промедление? Едва приняла она это решение, замковый колокол возвестил о наступлении рокового часа полуночи. В каждом ударе его, торжественном и звучном, взволнованному воображению леди Эмили чудился грозный глас, призывающий ее немедленно отправиться в путь. Когда затихло последнее глухое эхо, сменившись глубочайшей тишиной, леди Эмили вскочила с кресел, где сидела недвижно, как статуя, и закуталась в просторную накидку с капюшоном, какие в те времена часто носили витропольские дамы, — этот предмет одежды служил одновременно вуалью, шляпой и плащом.
В таком одеянии леди Эмили бесшумно выскользнула из комнаты и вместо парадной лестницы направила свои стопы к винтовой лесенке в башне. Лесенка вела в безлюдный зал, откуда сводчатая арка ворот выходила прямо в парк. Войдя тихонько в зал, беглянка заметила в лунном свете, струившемся сквозь решетки окон, темную фигуру человека у ворот, через которые нужно было пройти. Леди Эмили нельзя было назвать философом, и внезапная встреча сильно ее испугала, напомнив предание о злой фее, будто бы обитавшей здесь. Страхи ее, однако, вскоре развеялись — леди Эмили услышала позвякивание ключей под аккомпанемент ворчливого мужского голоса.
69 
