очень нудно 
125 
Марианна нахмурила брови, недовольная тем, что ее горничная ощущала то же, что и она, но постаралась ответить беззаботным тоном, чтобы не усугублять беспокойство Агаты:
– Маттео? Что он вам сделал?
– Ничего… но мне кажется, что он увивается около меня. Он так смотрит на меня, когда мы встречаемся, и обязательно старается коснуться моего платья, проходя мимо!.. Он пугает меня, сударыня! Я так хотела бы уехать отсюда.
Факты были слишком незначительные, однако Агата так сильно побледнела, что Марианна, вспомнив свои собственные ощущения, решила рассеять ее тревогу. Она рассмеялась:
– Полноте, Агата, ничего ужасного не происходит. По-моему, уже не в первый раз мужчина дает понять, что вы нравитесь ему? В Париже, мне кажется, вы не возражали против проявления чувств дворецкого Богарнэ да и нашего Гракха?
– В Париже это совсем другое, – смущенно опустила глаза Агата. – Тут… все такое странное, не такое, как везде! И этот человек пугает меня! – настаивала она.
– Ну хорошо, скажите об этом Гракху, он присмотрит за вами и успокоит. Может быть, мне поговорить с донной Лавинией?
– Нет… она посчитает меня дурочкой!
– И будет права! Хорошенькая девушка должна уметь сама за себя постоять. В любом случае успокойтесь, долго мы здесь не задержимся. Его преосвященство вернется через несколько дней, и после краткого пребывания мы уедем одновременно с ним.
Но тревога Агаты передалась ей, усилив ее собственное беспокойство. Ее волновала мысль о Маттео Дамиани, обхаживающем Агату, ибо это не могло представлять никакого интереса для девушки. Даже если его привилегированное положение при князе могло сделать завидной подобную партию для маленькой камеристки, даже если мужчина был физически приемлем и казался моложе своих лет, ему наверняка уже перевалило за пятьдесят, тогда как Агате еще не было двадцати. Она решила достаточно сдержанно, но непоколебимо положить этому конец.
К вечеру, чувствуя, что она не сможет остаться одна в громадной столовой, Марианна приказала принести еду в ее комнату и попросила донну Лавинию составить ей компанию и помочь лечь спать, в то время как Агата под предлогом легкого недомогания пошла с Гракхом прогуляться по парку. Но едва Марианна подошла к интересующей ее теме, как экономка замкнулась в себе, как неосторожно задетая мимоза.
– Пусть ваша милость простит меня, – сказала она с заметным замешательством, – но я не могу взять на себя смелость сделать хоть малейшее замечание Маттео Дамиани.
– Почему же? Разве не вы доныне управляли всем в этом доме, как служителями, так и житейскими делами?
– Действительно… но Маттео занимает тут особое положение, которое запрещает мне всякое вмешательство в его жизнь. Кроме того, он не выносит никаких упреков, он – доверенное лицо его светлости, родителям которого, как и я, служил. Если я только посмею высказать свое мнение, он презрительно засмеется и грубо пошлет меня заниматься своими делами.
– Серьезно? – с коротким смешком заметила Марианна. – Надеюсь, мне нечего бояться подобного, каковы бы ни были привилегии этого человека?
– О! Госпожа княгиня!..
– Тогда найдите его! Посмотрим, кто из нас прав! Агата состоит при мне, она со мною приехала из Франции, и я не желаю, чтобы ее жизнь становилась невыносимой. Идите, донна Лавиния, и немедленно приведите ко мне господина управляющего.
Экономка сделала реверанс, исчезла, а через несколько минут вернулась одна. По ее словам, Маттео не удалось найти. Его не было ни у князя, ни в каком-либо другом месте. Возможно, он задержался в Лукке, куда он часто ездил, или где-нибудь на ферме…
Она говорила торопливо, стараясь придать убедительность своим словам, но чем больше она приводила доводов, тем меньше Марианна верила. Что-то подсказывало ей, что Маттео находится поблизости, но не хочет прийти…
– Ну, хорошо, – сказала она наконец. – Оставим это сегодня, раз он такой неуловимый, а завтра утром займемся. Передайте ему, что я жду его сразу после завтрака здесь, в противном случае я вынуждена буду обратиться к князю… моему супругу!
Донна Лавиния ничего не ответила, но ее тревога, похоже, увеличилась. В то время как она, заменив Агату, расплела густые черные косы своей хозяйки и расчесывала волосы на ночь, Марианна чувствовала, как дрожат ее обычно такие уверенные руки. Но это не вызвало в ней участия. Наоборот, чтобы немного проникнуть в окутывающую этого неприкосновенного управляющего тайну, она с некоторой жестокостью постаралась загнать донну Лавинию в угол, засыпав ее вопросами о семье Дамиани, его взаимоотношениях с родителями князя и о самих родителях. Донна Лавиния запиналась, юлила, отвечала так уклончиво, что Марианна, так ничего и не узнав, отчаявшись, попросила экономку уйти. С видимым облегчением та не заставила просить себя дважды и покинула комнату с поспешностью потерявшего терпение человека.
125 
