115 
— Другое перо, — требует рослый, отбрасывая то, что у него в руке.
— Если все время менять перья, мы никогда не закончим, — ворчит низенький. — Ваша светлость не может писать этим?
— Глядите сами, — следует ответ. От какого-то особо залихватского росчерка перо расщепилось пополам.
— Аккуратнее надо писать, — замечает низенький, подавая тем не менее новое перо.
Пантомима возобновляется. Через некоторое время ее однообразную монотонность нарушает тихий стук в дверь.
— Войдите, — говорит рослый.
— Очень не ко времени, — бормочет низенький.
Дверь отворилась. Вошедшая дама прикрыла ее за собой и почти бесшумно двинулась по мягкому ковру. Она высока и степенна. На ней шляпка с черными перьями и откинутой назад вуалью.
— Доброе утро, — проговорила дама, кладя руку на стол.
— Доброе утро, — ответил рослый джентльмен, подписывающий бумаги, и на этом разговор окончился. Тот, что с зеленым портфелем, отвесил раздраженный, но, безусловно, почтительный поклон, дама в ответ процедила неразборчивое приветствие. Минуту она стояла у стола, рассеянно следя за движениями пера, затем отошла к камину и некоторое время перебирала монеты и раковины на полке, а также изучала три бронзовых бюста, поставленных там для украшения. Наконец она развязала ленты шляпки, сняла с плеч боа, бросила его вместе с шалью на козетку у камина, села и застыла в полной неподвижности.
Все когда-нибудь завершается; вот и зеленый портфель наконец опустел.
— Я дал вашей светлости последнюю бумагу, — сказал мистер Уорнер, когда его повелитель с обреченным терпением обернулся, ожидая еще и еще документов.
— Хвала Богу милостивому, — торжественно проговорил король.
Мистер Уорнер, который сегодня был в прескверном состоянии духа, не снизошел до ответа, лишь демонстративно запер портфель, надел перчатки и, сухо поклонившись, вымолвил:
— Желаю вашему величеству приятно провести время.
Засим последовал еще один молчаливый поклон даме, и премьер Ангрии наконец попятился к выходу.
Когда дверь за ним затворилась, герцог закинул ногу на ногу, положил локоть на спинку кресла и полуобернулся к величавой посетительнице.
— Сегодня этот коротышка чертовски брюзглив, — с улыбкой сказал он. Дама выдавила что-то невнятно-утвердительное и осталась сидеть, глядя в окно напротив. Герцог, протянув руку, вытащил из-под груды книг и бумаг огромный фолиант.
— Полагаю, вы уже видели новые карты? — спросил он, раскрывая толстый переплет. — Это гордость моей жизни, они так великолепно точны.
Дама поднялась, подошла к столу и, нагнувшись над плечом герцога, стала смотреть, как он переворачивает страницы.
— Их составили лучшие военные картографы Ангрии, — продолжал его светлость.
— Наверное, они хороши, — заметила дама.
— Хороши! Они великолепны, превосходны! — воскликнул монарх. — И качество гравюр выше всяких похвал. Гляньте вот сюда и сюда — какая четкость.
И он принялся водить унизанным перстнями пальцем по горным хребтам, рекам и границам необитаемых земель.
— Очень четко, — согласилась дама.
— А главное, точно, — добавил ее собеседник. — Никаких измышлений, никаких романтических выдумок. На эти карты можно положиться. Ручаюсь, если бы картографы посмели дать волю фантазии, Энара задушил бы их собственными руками. Возьмите стул, Зенобия, и я покажу вам все, с моими карандашными пометками.
Зенобия придвинула стул, села, положила руки на стол, склонила голову и приготовилась смотреть.
— Сперва снимите шляпку, — сказал его величество. — Тень от перьев падает на бумагу — так вы ничего не разглядите.
Она молча сняла шляпку и бросила ее на пол. Начался процесс демонстрации карт и объяснения того, что на них изображено. Другими словами, его величество сделался невыносимо нуден. Зенобия внимала с образцовым терпением, тем более примечательным, что венценосный лектор, как все законченные педанты, требовал от слушательницы полнейшей собранности: то и дело задавал вопросы, дабы убедиться, что она поняла каждое его слово, и негодовал, если ответ был недостаточно быстрым или точным.
115 
