36 
— Я видел ее прошлой осенью на музыкальном празднике в соборе Заморны, — продолжил сэр Уильям. — Помните, что писали тогда газеты?
— Едва ли.
— Будто бы она очаровала его величество, который учредил в ее честь титул Роза Заморны.
— Это правда?
— Как сказать. Его величество глазел на мисс Мур, как и все прочие, ибо невозможно было оторвать взгляд от ее великолепной фигуры в белом атласном платье и белоснежного страусового пера в волосах. Доподлинно известно, что он спросил ее имя и, получив ответ, воскликнул: «Клянусь Богом, вот истинная Роза Заморны! Остальные женщины ей в подметки не годятся!» Вот и все. Вряд ли он хоть раз вспомнил о ней впоследствии. Она не в его вкусе.
— Рассмотреть бы ее поближе, — сказал я. — Э-эх, кажется, я влюбился!
— И я, — вздохнул Перси. — По уши! В жизни не встречал такой превосходной наездницы! Какая грация, какой норов! Кажется, она завернула за поворот. Увы, мое солнце закатилось! А ваше, Тауншенд?
— И мое. Но почему бы нам не последовать за ней, полковник? Где она живет?
— Неподалеку отсюда. Думаю, это можно провернуть, хоть я ей и не представлен, да и вы, полагаю, тоже.
— К прискорбию, да.
— Отягощены ли вы излишней застенчивостью? В таком случае спрячьте ее в жилетный карман и застегните пуговицы на сюртуке. Ну что, приятель, избавились от этой обузы?
— Вполне.
— Тогда вперед. Ее отец в отъезде, на сессии суда присяжных. Что мешает двум элегантным джентльменам нанести визит этому почтенному господину — поговорить о закладной на имение друга или собственное, обсудить иск о наследстве богатого дядюшки? Лакей скажет, что хозяина нет дома, однако поручение, которое мы хотим оставить батюшке мисс Мур (кстати, матушки у нее нет), невозможно доверить слугам, оно должно быть передано лично дочери известного адвоката. Понимаете, к чему я клоню?
Я приложил большой палец к носу, и мы ускорили шаг.
Дом мистера Мура стоял на землях лорда Хартфорда, а сам адвокат имел репутацию одного из его подпевал. Человек не без способностей, по слухам, мистер Мур не был обременен принципами, посему при нынешнем составе выборщиков и собственном немалом состоянии мог когда-нибудь претендовать на должность мэра. И тогда поддержка лорда Хартфорда оказалась бы нелишней.
— Войдем здесь, — сказал Перси, остановившись у зеленой калитки, за которой буйствовали заросли ракитника и ласкала глаз ровная, словно бархат, лужайка. Белые стены виллы утопали в цветущем кустарнике, тропинка вилась между розарием и широким каретным въездом.
В такой час (было около полудня) всякий путник стремится в тень и прохладу — вилла выглядела даже заманчивее просторного поместья и величественного дворца, на фоне которых она разместилась со скромным изяществом.
Сэр Уильям постучался. Дверь открыл лакей.
— Дома ли мистер Мур?
— Нет, сэр. Хозяин уехал на прошлой неделе.
Сэр Уильям изобразил разочарование и, обернувшись ко мне, прошептал несколько слов. Затем обратился к лакею:
— В таком случае дома ли мисс Мур?
— Дома, сэр.
— Будьте любезны, передайте ей, что мистер Кларк и мистер Гардинер желают видеть ее по неотложному делу.
Слуга поклонился и, вежливо пригласив нас войти, приоткрыл дверь в небольшую, со вкусом обставленную гостиную.
Легкий ветерок, влетавший в единственное широкое окно, смягчал томную полуденную жару. Это окно и диван с белыми подушками в глубокой нише прямо под ним манили разомлевших на солнце путников. Муслиновые занавески на окне трепетали.
Обосновавшись в сей тихой гавани, мы откинулись на подоконник, вдыхая нежный аромат жасмина.
— Это гостиная мисс Мур, — промолвил сэр Уильям, показав на рабочий столик, где лежали ножницы, наперсток и кружево, затем — на кабинетный рояль с открытыми нотами на пюпитре.
— Обожаю исследовать дамские будуары, особенно когда хозяйка ненадолго отлучилась, — добавил полковник и привстал с дивана, намереваясь стянуть что-нибудь с рабочего столика, но голос в коридоре спугнул его. Перед нами беззвучно, словно видение, предстала мисс Мур. Перси отпрянул от столика, и хозяйка дома вошла в гостиную.
Перед тем как заговорить, полковник некоторое время не сводил с нее глаз. Казалось, мисс Мур светится изнутри. Во всем ее облике было что-то лучезарное — не карие очи Запада, не ровные дуги бровей, не романтический взор или пышные темные локоны, а просто девушка в белом, статная и очень высокая.
36 
