38 
Она повернулась к нему, и он заметил недоверие в ее красивых глазах. (О, как она стала красива, эта потаскушка!) Нет, он явно был уже не ребенок, но кровать была достаточно широкой, на что он не замедлил ей намекнуть. Придав своему голосу мягкость и ностальгическую сентиментальность, он сказал:
– Разденься, Ванья, – и помог спустить ей с плеч платье. Она задрожала, и он заметил, что не от неприязни к нему, а скорее, от устрашающих предчувствий.
– Ты думаешь, мы сможем это сделать, Тамлин? Ты же знаешь, ты не должен касаться меня. Мне всего шестнадцать лет, ты демон, а я всего лишь человек.
О, нет! Ты не просто человек! Но кто же ты, черт возьми?
– Разумеется, я не прикоснусь к тебе, – льстиво сказал он, и это, фактически, было правдой. – Я хочу просто побыть с тобой, как раньше, почувствовать тепло твоего тела, я ведь не могу забыть проведенные с тобой часы!
Он заметил, что она была тронута его словами.
– Ты не будешь… играть со мной? Не будешь прикасаться ко мне своим… хвостом?
– Обещаю.
Глаза ее наполнились слезами нежности.
– Ты так добр, Тамлин. А я не верила, что ты любишь меня.
И тут он сказал те слова, которые зарекался когда-либо говорить.
– Ты мне нужна, Ванья.
Он готов был откусить себе язык. И не потому, что он сказал эти слова, поскольку это входило в его тактику, а потому, что он в самом деле так считал.
Нет, что за чепуха! Он слишком увлекся красноречием!
Нежно улыбнувшись ему, она позволила ему снять с себя остальную одежду. Она пошла в ванную, чтобы помыться перед сном, и он слышал плеск воды, а когда она пришла, от нее пахло дорогими духами.
Она сделала это ради него! И у него появилось какое-то необъяснимое чувство: он был как будто тронут этим.
Тамлин тем временем улегся в постель и, припонявшись на локте, ждал ее. Лампа была погашена, в комнату проникал лишь отсвет весенней ночи. Он снял с себя набедренную повязку, которой никогда не пользовался в обители демонов, не желая, чтобы его подняли на смех. Демоны мужского и женского пола спаривались, как хотели, но Тамлин еще не разу не участвовал в этом, потому что, когда у него наступила пора созревания, он стал для всех изгоем.
И, не признаваясь самому себе в этом, он никогда не испытывал влечения к женщинам-демонам. Он был безнадежно увлечен земной женщиной.
Но вступить с ней в половую связь? Ни за что в жизни!
Прикрываясь спереди полотенцем, она смущенно забралась в постель и аккуратно сложила полотенце на стул. Тамлин тут же отвернул ее от себя и прижался к ее спине.
– Ну, вот. Теперь мы можем поговорить. Она фыркнула.
– Это совсем не похоже на то, что было раньше, – сказала она. – Тогда ты упирался коленями в мою спину.
– И я обнимал тебя руками за грудь, я помню, – улыбнулся он. – Они стали такими прекрасными! Есть за что взяться! И бедра у тебя стали такими округлыми!
При этом он провел рукой по ее бедру, не спеша, чувственно.
– Нам нужно поговорить, Тамлин, – неуверенно произнесла она, немного отодвигаясь в сторону.
– Конечно, я только лягу поудобнее. Приподними немного ногу, – тихо и доверительно произнес он. Поколебавшись, она сделала это.
– Меня смущает твой член, – растерянно произнесла она.
– Пусть тебя он не смущает.
И она почувствовала между ногами твердый, толстый и горячий, пульсирующий член. По телу ее прошла такая дрожь, что Тамлин понял, ей уже трудно сдерживать себя.
– Теперь мы хорошо улеглись, – сказал он. – Теперь я хочу узнать, Ванья: кто твой отец? Насколько я понял, это не Хеннинг.
– Нет, моим отцом был Ульвар, один из тяжело меченых Людей Льда. Надеюсь, я унаследовала от него не слишком много.
«Ульвар? – подумал Тамлин. – Может ли это быть причиной того, что она видит меня?»
Он приблизил свой член к ее влагалищу, чувствуя влажное тепло, прислушиваясь к ее испуганному, возбужденному, сбивчивому дыханию. Нет, Ульвар здесь был ни при чем, меченые из рода Людей Льда не обладали такой силой. Других демонов они могли еще видеть, но только не злых духов кошмарных снов – те были совершенно невидимыми.
Но только не для нее. Почему?
– Есть еще один, ты знаешь.
– О чем ты? – пробормотала Ванья. Он нашел самое чувствительное место и теперь медленно проводил по нему своим членом.
38 
