Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
172 
– Что?
– То. Лучше бы убили маленьким. Тринадцать лет терпели гнусного кобольда, наконец обменялись, а сын неделю в Дольмене прожил и сбежал. На Восток отправился, в Инферн, не куда-нибудь! Зимой-то! Так и замерз по дороге, не иначе. Тридцать лет о нем ни слуху ни духу! С тех пор никто с кобольдами не связывается… Смотри, у стены осталось! Возьми щетку…
Тридцать лет! Хельги почувствовал, как по коже, несмотря на оттепель, пробежал мороз. А кому приятно иметь дело с трупом сорокалетней давности? Страшная вещь – некромантия!
Ему не терпелось рассказать о жуткой догадке спутникам, но пришлось дожидаться условного вечера, стоянки. Хельги отправил покойного Угги Леннарта за хворостом и, как только тот скрылся из виду, сообщил:
– Это настоящий спригган. Я все понял.
– Вот видишь! – просиял эльф. – Я же говорил, это нормальный ребенок. А ты был с ним так жесток!
– Рано радуешься. Это БЫЛ нормальный ребенок. Сорок лет тому назад. Пока не замерз.
– Что?! – ахнул эльф.
– Замерз. Усоп. Скончался. Еще до нашего рождения.
– Я же говорила – это тварь вроде Самитры! – мрачно торжествовала Энка. – Бр-р, гадость!
– Некроманты зовут их «зомби», – вставила диса.
Ошеломленный Аолен потребовал связных объяснений, каковые незамедлительно получил, и окончательно расстроился: несчастный замерзший ребенок, невинная жертва некромантии, скорее всего, даже не понимал, что с ним происходит. Но от этого он не становился менее опасным.
Наверное, им плохо удавалось скрывать эмоции, и зомби учуял, что разоблачен. Он напал ночью. Меридит перехватила его руку в последнюю секунду, когда нож уже был занесен над горлом Орвуда. Не установи они тайный караул, Угги тихо перерезал бы всех спящими.
Справиться с ним оказалось нелегко. Проще, чем с Багорой, но тоже пришлось помучиться. Оружие опять не действовало, выручила эльфийская магия. Слово «зомби» направило разум Аолена в нужное русло – и подходящее заклинание выплыло из недр памяти.
С неприятным шипением Леннарт осел в снег, задергался в конвульсиях – и в считаные минуты на месте живого сприггана лежало усохшее от многолетнего вымораживания, твердое, как камень, тело.
Никакой радости победа не принесла. Эдуарда вырвало. Ильза плакала. Хельги старательно отворачивался от окружающих, разглядывал то небо, то снег под ногами. Ему было тошно как никогда. Ему представлялся маленький, одинокий, никому не нужный, озлобленный и несчастный спригган, медленно замерзающий в ледяной мгле и даже после смерти не нашедший покоя.
Остальные тоже были подавлены, даже Энка подозрительно шмыгала носом. Если некромант ставил целью деморализовать врага – ему это удалось.
– Надо думать о мщении! – убеждал Рагнар. – Мы отплатим врагу за все!
Но Хельги только рукой махнул:
– Некромант подобрал на дороге труп, нарядил в цверговские тряпки, и все. В гибели Угги он не виноват. Просто мир такой поганый. Уж не знаю, стоит ли его спасать. Может, есть смысл переселиться в другой, а этот пусть пропадает?
Меридит не согласилась категорически:
– Тебе хорошо говорить, у тебя родни почти нет. А у меня мама, сестры, бабки, прабабки, тетки, племянницы. Даже внучатая племянница есть, я не хочу, чтобы они пропали.
Ильза вытаращила мокрые еще глаза.
– Как это – внучатая племянница?
– Дочь моей племянницы, Гудрун.
– Я не про то. Сколько же ей лет?
– Гудрун? Около двадцати, она ненамного меня младше.
– А племяннице?
– Сорок с чем-то. Я ее, честно говоря, терпеть не могу, Терезку. Она меня в детстве лупила нещадно! Я ей говорю: «Ты как с теткой обращаешься? Стыдись! Есть у тебя дочь, ее и бей. А на тетку руку поднимать не моги!» Бесполезно. Совершенно не поддавалась воспитанию.
– Вот видишь! – буркнул брат по оружию.
– И ничего я не вижу! Если среди доброй сотни родичей попались одна-две или две-три… короче, несколько мегер, это еще не повод позволять уничтожить все. Взялись спасать – будем спасать. А после можем и переселиться, если тебе захочется.
На том и порешили. Но не слова дисы убедили Хельги. Просто он сообразил: вместе с тварями разумными, а значит ответственными за творящиеся вокруг безобразия, погибнут и все животные – создания ни в чем не повинные. Этого он допустить не мог.
Горы вырастали из-за горизонта стеной. Величественные, огромные, не подпирающие, а пронзающие низкое северное небо.
– Насчет палеозоя это я зря! – восхищенно выдохнул Хельги.
172 
