– Да! – потрясенно пробормотала диса. – Вот это его разобрало!
Рагнар лежал бледный как полотно, на губах пузырилась кровавая пена, спутанные волосы прилипли к мокрому лбу, из груди рвались хрипы, тело била крупная дрожь, помертвевшие пальцы сжимали заветный цветок.
– Ведем себя как идиоты! – ругалась Меридит. – Занялись серьезным делом, а отвлекаемся на всякую ерунду.
– Клады – тоже серьезное дело.
– Не настолько, чтобы изза них гробиться.
– Кто же знал, что он такой нежный? На вид здоровый, как тролль. Разве подумаешь, что его смогут одолеть простые лесные мороки?
– Надо было иметь это в виду. Лес здесь непростой, и мороки соответственно тоже.
– Хватит скандалить! – Хельги надоела их ругань. – Теперь это уже не имеет значения. Только Аолену мешаете.
Эльф старался привести рыцаря в чувство, но пока не слишком в этом преуспел. Рагнар то открывал глаза и смотрел более или менее осмысленно, то снова попадал под власть враждебных чар: стонал, метался, искал меч. Лишь на рассвете мороки отступили – и он окончательно пришел в себя. Стоит ли говорить, что бодрым и выспавшимся наутро себя не чувствовал никто.
– Хельги, счастье мое, – простонала Меридит, потирая виски, – в другой раз, если отыщешь чтонибудь столь же эксклюзивное, сделай милость, молчи! Не рассказывай никому.
– Но вдруг он найдет средство от рогов? – заволновался принц.
Ближе к полудню Рагнар, замороченный настолько, что с трудом отличал колдовство от яви, решился показать спутникам цветок.
Хельги долго изучал добычу, а потом разочарованно заявил:
– И никакой это не цветок. Я же говорил – папоротники не цветут.
– Как – не цветок?! – выдохнул Рагнар. Явь опять расплылась перед глазами.
– Конечно, не цветок. Смотри: ни пестика, ни тычинок, ни завязи. Просто видоизмененный побег.
Увидев перекошенное и побелевшее лицо рыцаря, Меридит поспешила вмешаться:
– Клады этим отворять можно?
– Конечно, можно. Магией так и разит, – подтвердил Хельги.
– Тогда какая разница, цветок это или нет?
Рагнар шумно перевел дух. В самом деле, какая разница? Главное, чтобы клады отворял. Хотя, с другой стороны, зачем ему, наследнику престола богатейшего Подгорного королевства, отворять клады?
А на следующее утро рыцаря ждал жестокий удар. Первое, что он увидел, проснувшись, был очень довольный Хельги. Спригган держал нож и этим ножом аккуратно разрезал на продольные части… цветок папоротника! Вернее, не цветок.
Рыцарь горестно взвыл. Руки сами метнулись к груди, там, завернутая в тряпицу, хранилась драгоценная добыча, потом и кровью доставшаяся.
Но нет. Его цветок был на месте.
От крика проснулись остальные.
– Сдурел?! – взвизгнула Энка. – Не смей!
Хельги взглянул надменно:
– И незачем вопить. Это не ваш псевдоцветок, а мой личный. Что хочу, то и делаю. От науки пользы больше, чем от кладов.
Рыцарь тряс головой. Ему казалось, будто он вновь во власти злых чар.
Голос Меридит звучал вкрадчиво:
– Хельги, счастье мое, а откуда у тебя этот, как ты сказал «псевдоцветочек»?
– Ночью сорвал. Долго не мог заснуть, смотрю – светится. Подальше, чем первый, но все равно заметно. Я подумал: наверное, это здесь распространенное явление и большого вреда не будет, если я возьму. Пошел и взял.
– Вот так просто пошел и взял?! – хрипло каркнул рыцарь.
Диса взорвалась яростью:
– И ты! Осел неумный! Гоблин спятивший! Пошел на такое дело, никого не предупредив! Тебя прибить мало!
– А кто вчера просил молчать, если чтонибудь найду? – возмутился Хельги.
– Урод, – развела руками девица, – псих ненормальный, натуралист спятивший. Больше сказать нечего.
– Да чего я сделалто?! Шел осторожно. Думал, если мороки нападут, вернусь обратно, пятясь задом. Не напали же… почти.
В какуюто секунду Рагнар признался сам себе: больше всего ему сейчас хочется расплакаться. Но он героическим усилием воли отогнал недостойные мысли.
Настал день, когда Ильза объявила:
– А у нас продукты кончаются!
– Не может быть! – неприятно поразился Хельги. – Мы такую прорву запасли!
Сам он в походных условиях мог есть не чаще раза в дватри дня. Девицы и эльф тоже питались скромно, Ильза клевала как птичка, зато оба принца и гном отличались завидной прожорливостью.