Последние отзывы

  82  

– Это я стрелял, я! – рычал Рагнар, отплевываясь кровью. – Меня бейте! Они ни при чем!

Палачи и ухом не вели. Судя по всему, в лесном королевстве был в ходу принцип коллективной ответственности.

Неизвестно, когда, как и чем закончилось бы избиение, – пленникам уже начинало казаться, что их вознамерились забить до смерти. Но вдруг низкий, красивый и сильный голос прокатился под деревянными сводами:

– Что здесь происходит?

Лесной царь выглядел странно. Его уродливое, горбатое, скрюченное тело, безобразие которого не могла скрыть драгоценная мантия, являло жуткий контраст величественному, благородному и прекрасному лицу, обрамленному длинными прядями серебристобелых волос. Корона в виде широкого золотого обруча венчала царственное чело.

– Оберон! – выдохнул эльф, уже теряя сознание.

– Отец! – вскричал принц, застигнутый врасплох появлением родителя. – Эти твари… Они посмели охотиться в наших владениях! Они ранили меня! Вот смотрите!

Лик царя остался бесстрастным и непроницаемым, лишь губы едва заметно скривились.

– Я вижу одну рану. Ты избиваешь восьмерых.

– Они все стреляли в меня, но промахнулись.

Хельги усмехнулся презрительно и злобно.

– Стреляли в оленя. С двадцати шагов. Назови любую цель, и если хоть один из нас, – он кивнул на эльфа и девиц, – промажет с такого расстояния…

Царь прервал его жестом:

– Вы охотились в наших владениях?

– Охотились, – согласился спригган, – извини, таблички с запретом не висело.

– Ты о чем? – не понял Оберон.

– О табличке с надписью «Частные владения царя Оберона. Охота запрещена». Или вы неграмотные?

Рагнар предостерегающе кашлянул. По его мнению, с монаршей особой не стоило разговаривать в подобном тоне. Но сломанные ребра не располагали Хельги к дипломатии.

– Вы вроде кобольдов, – продолжал он, – те тоже считают горы своими собственными, и тоже ни вывесок, ни пограничных столбов. Попробуй догадайся, чьи тут владения. Хотя кобольдам простительно – дикий народ, что с них взять? Но чтобы лесные эльфы вели себя как безмозглые кобольды – это ни в какие ворота…

Тут его с двух сторон лягнули девицы, и он замолчал.

Глаза лесного принца налились дурной кровью, губы побелели, кулаки сжались. С воплем ярости ринулся он на Хельги. Оберону, чтобы остановить сына, хватило даже не жеста – движения бровей. Шипя и брызгая слюной, тот отступил.

– А ты смелый, – спокойно произнес лесной владыка, задумчиво глядя на сприггана. Непонятно – было это осуждение или похвала. – Поднять его! И развязать! Всех.

Несмотря на резкую боль, Хельги расторопно встал сам. Очень хотелось растереть затекшие, посиневшие руки. Вместо этого он спрятал их в карманы, привалился к стене (вроде бы из пренебрежения, а на самом деле чтобы не упасть) и в упор уставился на Оберона. С таким выражением лица люди обычно разглядывают чтонибудь занятное, но не слишком приятное. Паука, например. Или урода на ярмарке. В довершение он еще и сплюнул. Эффектно, покансалонски, сквозь зубы. Сгусток крови шлепнулся на красивый паркет. Девицы тихо вздохнули: Хельги слетел с тормозов. Такое с ним случалось редко, но уж если случалось…

Но чем нахальнее и развязнее вел себя спригган, тем теплее становился взгляд лесного правителя.

– Похож… – тихо проговорил Оберон. – Очень похож… Но все же… Скажи, – обратился он к пленнику с совершенно неожиданным вопросом, – тебе не приходилось видеть такую вещь: плоский прямоугольный медальон с загадочными символами?..

– Этот, что ли? – Хельги извлек медальон.

Взор Оберона затуманился.

– Значит, свершилось. Сбылось Пророчество, Мир стал на путь гибели…

Меридит и Энка скривились: опять пророчество!

– Вот каким ты стал, подменный сын ярла!

– Мы что, знакомы? – удивленно осведомился спригган.

– И не только. Должен признаться, именно тебе я и мой сын обязаны жизнью.

Стоило взглянуть в этот миг на царевича Мэрдока. Пожалуй, это был самый сильный из тех немногих ударов судьбы, что ему пришлось испытать. Если бы ктото стал судить о внешности эльфов по перекошенной физиономии Его Высочества, наверняка счел бы их на редкость непривлекательным народом.

– Ведь это я дал тебе медальон, – пояснил Оберон, видя замешательство сприггана.

  82