Такая вот незавидная участь грозила Канторлонгумладшему, а заодно с ним и целому миру, ведь дело по его очередному спасению становилось заранее обреченным на провал!
И тогда Рагнар почувствовал: пришла пора вмешаться! И смело, без приглашения, шагнул из коридора в жилую пещеру. Хельги с Меридит переглянулись – и шмыгнули следом. Не бросать же друга на произвол судьбы!
Оттонский король Робер Восьмой, при всей своей разудалой лихости и внешней бесшабашности, был отличным дипломатом. Он умел воевать – но умел и хранить мир. Принц Рагнар был истинным сыном своего отца. Он умел убивать – но умел и убеждать.
Самым трудным оказалось вклиниться в разговор, улучить момент между истерическими выкриками новых сородичей. А дальше – дело техники, как любил говорить друг Макс. Напрягая всю мощь своей луженой глотки – чтобы не переорали – рыцарь разразился речью. И пусть не было в ней высокопарных фраз и изящных оборотов, а те, что были, больше подходили не монаршей особе, а десятнику из казармы – от этого она только выигрывала, звучала более убедительно для того, кто привык к душной полутьме забоя, а не к блеску дворцовых залов.
Начал рыцарь с того, что объявил Орвуда Канторлонга ни больше ни меньше любимым избранником богов и судеб и с таким искренним восторгом расписал его личные подвиги, что не только сторонние слушатели, но и непосредственные участники тех событий прониклись убеждением, будто мир выстаивал раз за разом исключительно благодаря ратному таланту, воинской отваге и невиданной мудрости брата по оружию.
Но это была лишь стрелковая подготовка. Пускать в ход тяжелую кавалерию Рагнар не спешил. Сперва он предоставил гномам возможность переварить услышанное и выдвинуть контраргумент: какого демона он тратил годы на спасение мира, ежели семейству его с того никакой выгоды?!
Любой другой на месте Рагнара ответил бы прямо: а где бы оно было, ваше семейство, если бы он не спас мир? Но оттонец отлично умел чувствовать противника; он на интуитивном уровне понимал: простая логика с этими сумасшедшими тварями не сработает. Поэтому не стал тратить на нее время, прямо перешел к красочному описанию несметных богатств, добытых Орвудом с помощью меча, магии и интеллекта. Он говорил, говорил, и глаза гномов разгорались алчным огнем…
– Да что ж это творится такое! – раздался крик души Долвуда Канторлонга. – Сам, значит, в золоте ходит, с золота естпьет, а родному отцу с матерью завалящего гостинца не догадался привезти из странствий своих! И что такой негодный отпрыск заслуживает, окромя отчего проклятия?!
Надо было видеть ту искаженную ужасом мраморную маску, в которую превратилось лицо бедного Орвуда в этот миг! Онто уже успел расслабиться, поверить, что беда миновала!
Но страшноватая физиономия оттонского наследника расплылась в лучезарной улыбке.
– Так ведь как оно вышлото, почтенные! Не ведал горемычный сын ваш, какая радость его дома ожидает! А как узнал – тотчас и говорит мне: «Скорее, брат Рагнар, шли грамоту в Оттон, пусть не мешкая вышлют мне мешокдругой золотых, чтобы дорогим моим родителям хоть на первое время хватило, да еще золотую ванну надобно захватить. – Знал, знал рыцарь, где у гномов самое слабое место! – Потому что негоже, чтобы сын жил лучше отца»! Вот как он сказал! А я уж и бумагу в лавке купил, и чернилами обзавелся. Нынче же вечером отпишу, с гонцом отправим – и двух недель не пройдет, как будет у вас весь груз – и золото и ванна…
– Моя?! – не выдержал, сдавленно взвыл Орвуд.
– Тихо ты! – шикнул рыцарь. – Думаешь, у нас в королевстве однаединственная ванна?
В общем, соглашение было достигнуто. Долвуд с Кемрой обещали не проклинать сына и признать новую родню, если в ближайшее время получат обещанные дары.
Вернувшись из «гостей», рыцарь поторопился засесть за письмо. Писал долго, высунув от усердия кончик языка, пачкая пальцы чернилами, будто малолетний школяр.
«Привет вам, дорогие папаша и мамаша, ваши величества, от сына вашего Рагнара!
Не успели мы давеча расстаться – уже пишу вам взад. Не иначе уготовано мне судьбой превратиться к старости в писаря! Но теперь не о том.
У дорогого друга нашего Орвуда приключилась великая радость. Родители его, что сгинули без вести в рудниках тому уж тридцать лет как (без малого), намедни объявились живые и здоровые телом, хвала всем богам и демонам в особенности! Такие вот чудеса порой случаются в горах, ничего тут не поделаешь.