71 
Наверное, она испытывала неловкость в присутствии подруги, которой не помнила. Ей было трудно.
Почему он так волнуется? Он был единственным человеком, не связанным с прошлым, которого она не помнит. Не было многих лет дружбы, не было тех отношений, которые либо делают людей друзьями, либо отталкивает друг от друга. У них было только настоящее. И еще одна ночь, давно, когда он танцевал с ней на террасе при лунном свете, десять лет назад.
Он просто глупец. Вообразил, что она, даже если и не потеряла бы память, вспомнила его. Те несколько танцев с мужчиной в шестнадцать лет. Только потому, что он запомнил ее навсегда. И никогда не сможет забыть. Он был влюблен в нее все эти годы? Жил с ее образом в сердце?
Он взял серьги, небрежно брошенные на стол. Элегантного дизайна, бриллианты, оправленные в золото. Бри – натура сложная, она настоящая женщина. Он держал в руках серьги и думал, что находится во власти образа, который когда-то запал ему в душу.
Он узнал много подробностей из ее жизни, и они не всегда касались того дела, по которому его позвали. Например, она любила принимать ванну очень горячей. Собирала старые фотографии, признавалась, что однажды видела сон, что танцует в Королевском балете. И когда ей было пятнадцать, думала, что влюблена в молодого садовника.
Эти мелочи, которых она не помнила, он украл из ее дневника и писем, которые читал. Но когда она вспомнит, понравится ли ей, что он так глубоко проник в ее жизнь без ее разрешения?
Он знал теперь, что двое украли ее прошлое. Знал, кто они и какова причина похищения. Ради ее же безопасности он пока не мог ей сказать об этом. Только оберегать и наблюдать, быть все время рядом. Но когда все кончится, что будет дальше, изменит ли она отношение к нему?
Он перешел тонкую грань, переступил, потому что не мог упустить ни малейшего шанса.
Он услышал, как открылась дверь спальни, и замер с сережкой в руке.
– Да, спасибо, Бернадетта. Ты не нальешь мне ванну? Я сама займусь волосами. Мы сегодня обедаем только семьей.
– Да, ваше высочество.
Горничная прошла в ванную, послышался шум воды. Рив вообразил, как Бри раздевается. Медленно расстегивает пуговицы на блузке, в которой он видел ее утром. Странно, он видел, как она одевается утром, но не видел, как раздевается. Когда он приходит, она либо в халате и ночной рубашке, либо лежит в постели раздетая.
Он положил сережку, чувствуя, как его влечет к Бри непреодолимая сила, и пошел в спальню. Она стояла перед зеркалом, но еще не сняла одежды. На туалетном столике – открытая шкатулка, она брала оттуда заколки одну за другой и закалывала наверх волосы. Было видно, что ее мысли далеко, на губах играла довольная улыбка. Она редко так улыбалась.
Вошла горничная, достала халат из шкафа. Если она и увидела Рива в дверном проеме, то сделала вид, что не заметила. Положила халат на постель. Бри взяла последнюю заколку.
– Спасибо, Бернадетта. Ты больше не будешь мне нужна сегодня. До завтра. – И добавила с улыбкой: – Я тебя еще замучаю.
Горничная присела и закрыла за собой дверь. Он ждал. Бри закрыла шкатулку и, легко вздохнув, сбросила туфли, потянулась. Потом включила плеер. Мелодия наполнила спальню, мягкая и негромкая, одна из тех, что льются из окон в теплые летние ночи. Бри расстегнула серые брюки и, когда они упали к ногам, перешагнула через них. Рив смотрел, как она подняла их, разгладила и положила на кровать.
Слушая музыку, она медленно, одну за другой, расстегнула пуговки на блузке. Под ней было белье с шелковыми кружевами перламутрового цвета. Спустила бретельку с плеча. Он шагнул вперед:
– Габриела.
Она не вскрикнула от неожиданности, не вздрогнула, потому что узнала голос. И медленно повернулась, безошибочно угадав в нем желание и волнение. Он больше не приближался, но и на расстоянии ей передавался жар в его крови и волна чувственности. Солнце было еще ярким и освещало комнату, но ее мысли уже были в темноте ночи, когда они могут отдаться страсти.
Бри молча протянула руку.
Рив подошел.
Их прикосновения говорили без слов. Ты моя. Я ждала тебя. Я с ума схожу по тебе.Их губы слились. Это то, о чем я мечтал. Мне нужна ты, и только ты.
Она сама раздела его. Оба были напряжены, испытывая нетерпеливое ожидание, такое острое, что причиняло боль. Так и не произнеся ни одного слова, они опустились на постель. Он никогда не думал, что так страстно можно желать женщину. И он так любил ее, что не думал о себе в этот момент, только о том, чтобы дать ей все, что в его силах. Он был на верху блаженства, что может касаться ее нежной кожи, вдыхать ее запах, ощущать рядом с собой эту женщину, такую нежную и такую сильную. Она заставила его забыть прошлую жизнь. Он забыл все, что было до Габриелы. Провел рукой по ее груди, через тонкий шелк, чувствуя теплоту кожи, соперничавшей с самим шелком, дразнящей воображение и соблазнительной. Ее руки тоже не бездействовали, гладили, трогали, давали наслаждение и искали его. Страсть вспыхнула, поцелуй длился так долго, пока им хватило дыхания. Необыкновенно сладостное, нежное чувство овладело ими.
71 
