72 
Она сдалась первая, обессилев, и тогда шелк был сдвинут нетерпеливой рукой, и оба вступили на путь, который вел к вершинам. Их движения были согласованными, никто не был ведущим или ведомым, оба растворились в долгожданном обладании.
Ее пальцы крепко вцепились в его плечи, глаза были открыты. Он погружался взглядом в их глубину, видел игру света в ее волосах, мерцание глаз, затуманенных наслаждением, а негромкая музыка плыла по комнате.
Им не надо было контролировать страсть, они просто старались продлить моменты обладания как можно дольше.
Она знала, что навсегда запомнит эти мгновения. Возможно, ей придется снова забыть все, но это – нет. Эти мгновения останутся в ее памяти. Они не торопили конец, оба сознательно затягивали его приближение, чувствуя неповторимость момента. Она почувствовала, как слезы наполнили глаза от сладкой горечи, когда они достигли высшей точки блаженства.
Потом они долго лежали неподвижно, и вечерний свет мягко заливал комнату. Если бы не обязанности, они остались бы вместе до утра.
– Я так скучал по тебе.
Она удивленно посмотрела, приподнялась на локте.
– Правда?
– Я почти не видел тебя сегодня.
Глупо было бы рассказывать о том, какие мысли посещали его незадолго до этого. Он и сам не мог разобраться в них. Он улыбнулся и пригладил ее волосы.
– А я ждала, что ты поднимешься в бальную залу.
– Я приходил, но ты была занята.
Он мог уйти, безопасность обеспечивали трое с пистолетами под рабочими куртками, смешавшись с толпой обслуги и рабочих.
– Завтра будет вообще сумасшедший дом. – Она прижалась к нему. – Одних цветов надо расставить целое море, на это уйдет несколько часов. Потом вина, десерты, музыканты, ужин.
Она замолчала, о чем-то задумавшись. Он привлек ее к себе.
– Ты нервничаешь?
– Немного. Будет столько незнакомых лиц. Я думаю…
– О чем?
– Я знаю, как важен этот ежегодный бал для нашего центра и для Кордины. Но смогу ли я справиться?
– Ты уже сделала больше, чем можно было ожидать. Просто успокойся и поступай, как тебе подсказывает интуиция, и все будет в порядке.
– Я уже и начала так поступать. – Она заглянула ему в глаза. – Понимаешь, я все рассказала Кристине Гамильтон.
Он открыл рот от неожиданности, но ничего не сказал, передумал. Она ждала от него критики, негодования и даже гнева. Он видел в ее глазах выражение вины и одновременно готовность защищаться.
– Но почему?
В его голосе не было ни капли возмущения, только желание понять. Она вздохнула с облегчением.
– Я не смогла ей лгать. Может быть, я не помню, зато чувствую, что могу ей доверять. И она мне нужна сейчас. – Потом, помолчав, с отчаянием в голосе произнесла: – Ты меня считаешь глупой.
Она села на постели, и он последовал ее примеру.
– Нет, – ободряя, положил руку на плечо, – расскажи, что ты чувствовала.
Она взглянула на него немного виновато.
– Мне нужна была подруга, с которой я могу выговориться. – Он смотрел на ее виноватое лицо в ореоле каштановых волос, чуть взлохмаченных, падавших на плечи цвета слоновой кости. Он находил ее сейчас особенно очаровательной. – В моей жизни много мужчин, они все заботятся обо мне, охраняют, приказывают, как себя вести. Я хотела поговорить с женщиной.
Он поднес ее руку и губам.
– Конечно, и ты совершенно права. – Как они раньше не подумали? Она права. Братья. Отец, доктора, любовник. Но только женщина, подруга, могла дать ей то общение, в котором она так сейчас нуждалась. – И это помогло?
– Да. Я поняла сразу, что Крис для меня близкий человек, и мне нужна именно она.
– Что она сказала?
– Что вся история дурно пахнет и еще… – Бри, вспомнив подругу, хихикнула, что стало для Рива неожиданностью, – что вас всех: Любэ, отца и тебя – надо как следует отхлестать кнутом.
Он хмыкнул:
– Она, кажется, умная женщина.
– С ней очень легко, она не трясется надо мной, не смотрит так, как будто я не такая, как все.
– Мы так смотрим на тебя?
– Иногда. – Бри отбросила с лица волосы. Ее взгляд говорил, что она ищет понимания. – Крис все выслушала, высказала свое категорическое мнение, а потом мы пошли выбрать ей платье для вечера. Между нами отношения складывались так естественно и легко, как будто и не существует провала в памяти. Мы просто друзья, как раньше, и мы остаемся ими. Не знаю, как тебе объяснить…
72 
