Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
38 
Макар дернулся к далеким соснам. Остановился.
– Я это… фляжку на седле оставил!..
– Ух, какие нежности! Ну так плюнь и рукавом протри!.. Есть и народный способ, но это когда меня рядом не будет! Шевелись, тютя!
Макар плюнул и стер с камня прилипшие глину и песок. В куске пористого камня что-то тускло светилось. Точно голубую лампу от новогодней гирлянды опустили в грязь.
– Синяк! – удовлетворенно произнес Родион.
Макар разглядывал свою первую в жизни закладку. Отчасти он был разочарован. Ну засунули в камень мерцающую штуку! Он представлял себя закладку иначе – более романтично, что ли.
– Как я узнаю: та эта закладка или не та? Усиливает она мужество или нет? – спросил Макар.
– Возьми ее в руку… Погоди: ты должен внутренне приготовиться, что придется разжать пальцы!
– А мне захочется ее взять?
Родион кивнул.
– Наверняка захочется. Особенно если эта закладка твоя. Когда я нырял за своей первой закладкой, то развел костер. Когда понял, что не могу и не хочу разжимать кулак, сунул руку в огонь. И пальчики прекрасно разжались!
– И что это была за закладка?
– Неважно, – быстро сказал Родион. – И не спрашивай, куда смотрел мой проводник. По дурости я отбился от него в болоте, и мы встретились уже в ШНыре… Ну давай, проверяй! А то, может, снова копать придется!
Напуганный такой возможностью, Макар торопливо присел и, схватив камень двумя руками, приподнял его. Родион запоздало проворчал, что поднимать необязательно, но Макар его не услышал. Несколько мгновений он еще ощущал тяжесть камня, потом она куда-то ушла. Синяя закладка рассказывала Макару о себе. Рассказывала образами – ослепляюще яркими, ярче всяких слов. Макар увидел себя бесконечно успешным и смелым. Он спокойно докуривал в пылающем самолете. Лежал на спине под бомбежкой, забавляясь точками приближавшихся бомб. Блефовал в покере, имея на руках жалких две семерки. Играл в русскую рулетку с двумя патронами в барабане, не моргая, когда щелкал курок. В полном охраны доме пробирался в кабинет хозяина и выгребал из сейфа бриллианты. На него никто не орал, никто не шикал, никто больше не смотрел на него, как на жизненный мусор, но, напротив, все уважали его и боялись.
Это было именно то, о чем Макар мечтал пару лет назад, когда, сбежав из дома, грелся зимой в тесном коллекторе. Закладка каким-то образом проникала в самые сокровенные уголки его существа, заполняя их, как горячее масло заполняет малейшие щели. И главное: закладке удалось понять, что он, Макар, всегда втайне был трусом и отчаянные свои поступки совершал тоже из трусости, и вот он единственный путь все изменить. Слейся, скажи «да» и…
– Эй! Эй! Эй!
Точно в полусне, Макар увидел перед собой Родиона. Тот что-то орал и размахивал руками. С высоты почти взятой закладки Родион казался Макару менее реальным, чем его мечта, нестрашным казался, смешным. Неужели этого человека он побаивался, потому что тот каждую секунду мог отвесить ему затрещину? Еще бы – ведь на Родиона смотрел уже обновленный Макар! Тот самый, для которого тигр-людоед был голодной назойливой кошкой.
– Отвали! Ча тебе надо?
– Очнись! – крикнул Родион. – Ты сливаешься!
Макар недоверчиво уставился на свою руку. Голубоватое сияние доползло уже до середины бицепса и продолжало подниматься выше.
– Бросай! – закричал Родион. – Быстро!
Помнится, Макара поразило, что Родион хотя и орет на него, но отнять камень не пытается. Хотя только-то и делов, что выбросить в подбородок Макару сжатый кулак. Особенно с его-то страстью к рукоприкладству. Но, видимо, сейчас, когда Макар наполнен силой закладки и совершает свой самый главный в жизни выбор, такой расклад вообще исключен.
Жизненной программой Макара всегда было выгрызание. Никто тебе ничего не даст. Все достают тебя, и ты всех давно достал. Хочешь получить хоть что-то – выгрызай. Кто наехал – тот и прав. Если наехал и получил по рогам – значит, или плохо наехал, или наехал ни на того. Тут же надо было совершить нечто противное этой логике – с большими усилиями получить закладку и отдать ее какому-то восемнадцатилетнему психу, который вылезает из-под дивана только, чтобы что-то съесть, потому что диван – идеальный окоп для психов. Он что ему, спасибо скажет? Да он даже не узнает никогда, что вот был такой парень Макар!
38 
