ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Слепая страсть

Лёгкий, бездумный, без интриг, довольно предсказуемый. Стать не интересно. -5 >>>>>

Жажда золота

Очень понравился роман!!!! Никаких тупых героинь и самодовольных, напыщенных героев! Реально,... >>>>>

Невеста по завещанию

Бред сивой кобылы. Я поначалу не поняла, что за храмы, жрецы, странные пояснения про одежду, намеки на средневековье... >>>>>

Лик огня

Бредовый бред. С каждым разом серия всё тухлее. -5 >>>>>

Угрозы любви

Ггероиня настолько тупая, иногда даже складывается впечатление, что она просто умственно отсталая Особенно,... >>>>>




  84  

То, как однокурсники отнеслись к его месячному отсутствию, лучше всего выражалось емким словом НИКАК. Кто-то сунул ему руку, кто-то буркнул вялое «привет», кто-то поковырял мизинцем в ухе, но в среднем можно было утверждать, что появление Долбушина не потрясло стен родного заведения. С преподавателями было то же самое. Половина не потрудилась еще запомнить учеников, отложив это до ближайшей сессии, другая же половина почему-то была убеждена, что Долбушин вообще никуда не пропадал, поскольку серые свитерки и очочки мелькали на лекциях регулярно. С девушкой Победой было примерно то же самое. Ни малейшего напряга в отношениях не возникло. Она поздоровалась с ним очень приветливо, даже чмокнула в щечку, но одновременно уже и как чужая. С банковским Борей она к тому времени уже давно рассталась, и вложила свои пока еще ликвидные активы в лысоватого чиновника-живчика, дочь которого училась в девятом классе. Долбушин же неожиданно для себя осознал, что к ногам, зубам и волосам Победы он мало-помалу подостыл, и ему понятнее девушки-шнырки, которые орут на тебя и швыряют ведром, если ты напутаешь что-то в пегасне. Зато, когда они затягивают подпруги или заряжают шнеппер, не надо проверять, хорошо ли они это сделали.

Готовясь к сессии, Альберт сидел в читалке, обложенный книгами, и фотографировал страницы и схемы, ленясь их переписывать. Несознательные личности с соседних столов дразнили его «шпиеном» и бросались в него пробками от минералки. Внезапно со стороны двери, разделявшей читалку и библиотеку – а это была большая стеклянная дверь, – донеслись странные звуки. Несознательные личности, а следом за ними и Долбушин, повернули головы. Они увидели девушку, которая шарила по стеклу, пытаясь отыскать ручку.

– Это слепая! Нина зовут! Перевелась к нам на прошлой неделе! Не видит вообще ничего, но ни трости, ни темных очков не носит! – шепотом сказал кто-то.

– А чего она забыла в читалке? – уточнила одна из несознательных личностей, которой родители платили по пятьдесят долларов за каждый полный день, проведенный в стенах учебного заведения.

Как показало дальнейшее развитие жизненного сюжета, забыла слепая Альберта Долбушина, хотя о его существовании на тот момент не ведала. На первой стадии общение их протекало по увлекательному, хотя и повторяющемуся сценарию: Нина падала с лестниц, проваливалась в незакрытые люки, в нее врезались на полном ходу стокилограммовые дяди и в метре от нее с визгом тормозили машины. В обязанности Альберта входило доставать Нину из ям, поднимать с асфальта и объяснять орущим водителям, что переходить дорогу в неположенных местах не хобби, а просто так исторически сложилось. О слепоте Нины он никогда не упоминал, зная, как болезненно она к этому относится. Некоторые водители воплями не ограничивались, и Альберт, не имевший в ту пору зонта, нередко получал в глаз.

Каждый день они шли гулять на набережную, к Москве-реке, где по вскрывшемуся льду ходили пузатые поцарапанные теплоходики, ловившие в реке мусор. Зевающие дяденьки в телогрейках, бродившие по деревянному настилу с сачками и ловко выхватывающие из волн пластиковые бутылки, казались Долбушину морскими волками. От ветра у Альберта на обоих глазах вскакивал ячмень, но это было неважно. Они забивались в какой-нибудь каменный закуток, Нина гладила его тонкими холодными пальцами по лицу и повторяла:

– Как бы я хотела тебя увидеть! Хотя бы раз!

Примерно в те же дни Кавалерия сообщила ему, что он должен идти в нырок, и первая закладка, которую ему предстоит достать, – закладка зрения для слепой старухи. Оказавшись на двушке,Альберт работал саперкой с таким отчаянием и остервенением, что сопровождавший его Меркурий Сергеич озадачился таким рвением.

– Остынь. А то сгоришь. С первого раза. Не всегда найдешь, – сказал он.

Но Долбушин нашел. Закладку – а это был небольшой камень, который не пришлось откалывать, – он держал в ладони, твердо сжимая пальцы и не пытаясь даже подбрасывать. Сияние закладки поднялось до запястья, а потом отхлынуло назад, в камень. Меркурий не лез с советами. Он, кажется, о чем-то догадывался, хотя Долбушин никогда не рассказывал ему о Нине. Но Меркурий был опытен, и опыт говорил ему, что первая закладка случайной не бывает. Ни для кого. Никогда. Это всегда сгусток боли.

По возвращении в ШНыр закладку полагалось отдать Кавалерии, однако Долбушин этого не сделал. Он сбежал из ШНыра и шатался по бульварам, ночуя где придется. Ни на что не мог решиться. Разрывался между ШНыром, который любил и в законах которого временами ощущал что-то опережающе-мудрое, и девушкой, которой закладка могла подарить зрение. И лишь когда возле него оказался участливый и смешливый старичок Дионисий Белдо – так непохожий на ведьмарей в черно-белом представлении Долбушина, он окончательно понял, что сделает это.

  84