Особенно,... 
89 
– Найди куда спрятать своего приятеля и возвращайся! – повторила Кавалерия.
Гамов не ответил. Он гикнул, подзывая Аля, разбежался, ухватился за стремя и вскочил в седло уже летящей гиелы. Прокрутил в руке арбалет и, пригнувшись к шее гиелы, погнал Аля к Копытово.
Кавалерия проводила его взглядом.
– Красавец! Ловок, молод, смел. Но, как бы там ни было, ограды ШНыра ему не перелететь! – сказала она с сожалением.
– Он хороший, – робко подала голос Рина.
Кавалерия прижала к шее капюшон дубленки, мешая ветру заползать внутрь.
– И это возможно. Но перспектива обманчива. Чем ближе человек, тем он дальше. Потом снова ближе и снова дальше, и так до бесконечности. Главное, двигаться в направлении человека, а не от него, – тихо произнесла она. Рина ничего не поняла. Она поймала Гавра и снегом обтерла его морду. Потом ей пришлось обтирать себя, потому что Гавр ухитрился лизнуть ее в щеку, щедро поделившись если не самой дохлой кошкой, то воспоминаниями о ней.
– Ты знаешь, куда он направился? – спросила Кавалерия, кивая в сторону, куда улетел Гамов.
Рина подумала про водокачку. Это единственное место, куда Гамов мог полететь. Конечно, там холодно, но внутри можно укрыть гиелу, а возможно, и развести небольшой костер при условии, что дым не будет виден снаружи.
– Думаю: да, – ответила она осторожно.
Кавалерия склонила голову набок.
– Мне скажешь?
Рина виновато покачала головой.
– Это не мой секрет!
Кавалерия поняла все правильно.
– Ответ исчерпывающий, – произнесла она без гнева.
Глава 22
Анатомия выбора
Знаешь, чем фактическая правда отличается от истины? Правда: все знают, что некий супермен должен в три часа пойти на опасное задание, а в четыре вернуться. Но вот уже и пять, и шесть часов, а он не вернулся и к телефону не подходит. Все представляют себе героическую смерть. На самом же деле у него заклинило дверь в ванной, и он там сидит, как зайчик, потому что не хочет ее вышибать и портить новый ремонт. А телефон в комнате, разумеется, валяется. А вот это уже истина.
Луч налобного фонаря прыгал по сбитым ступеням, цепляя стены. Макар спускался по бесконечной лестнице, повторяя путь, по которому тогда провел их Ул. Был предрассветный час, когда больше всего хочется спать. Макар зевал. Ему было холодно. Эти два ощущения: холода и желание сна – перевешивали в данный момент все остальные. Никаких угрызений совести он не испытывал, только досаду. Если бы он облек эту досаду в слова, они прозвучали бы так: «Меня достало, что меня все достали!» Причем шныры, как казалось Макару, достали его даже больше, потому что берсерков он боялся сильнее, и на них не так легко было сорваться.
Спускался он долго, пока не добрался до коридора и до узкой, в восемь ступеней лестницы, ведущей к дубовой двери, за которой Митяй Желтоглазый когда-то работал над дополнительными фигурками к нерпи. Нашарив ее твердым и сильным лучом фонаря (батарею он заряжал всю ночь), Макар в нерешительности остановился. Ему пришло в голову, что сквозь дверь закладка ведьмарей его, возможно, и проведет, но как он поднимется по ступенькам назад? В прошлый раз это стало возможным, потому что он вытаскивал девчонок – стало быть, делал что-то не для себя, а вот как сейчас?
Несколько минут Макар мялся и собрался уже возвращаться ни с чем, но вспомнил прозрачные глаза «правой руки» Тилля. Это воспоминание помогло Макару крабом спуститься по узкой лестнице и поспешно вытащить похожую на каменный уголь закладку. Он держал ее в правой руке и с удивлением смотрел на свою нерпь. Прежде не особенно яркая и даже тускловатая, настолько, что видны были мелкие царапины на фигурках, теперь она сияла так, что невозможно было смотреть на нее без рези в глазах. Особенно ярко полыхал сирин, давно уже разряженный и погасший.
Макар озадачился, но обдумывать это времени у него не было. Стиснув пальцами левой руки запястье правой, он вытянул руки, прижал к ним голову, зажмурился и сделал три крупных шага вперед. Где-то в середине второго шага он ощутил легкое сопротивление и потрескивание, как человек, который проходит сквозь натянутый на раму газетный лист. Для верности он сделал еще пару шагов и открыл глаза.
89 
