Особенно,... 
67 
- Не веришь, да? Кто тебе до меня это сказал? - все еще хрипловато от недавних слез произнесла она.
Он молча подсказал ответ. Ни убеждать его в чем-либо больше, ни спрашивать Маргарита не стала. Достаточно и так. Вместо этого она избавилась от одеяла, обняла его за талию, прижавшись покрепче, зажмурилась и принялась осторожно мягко, а главное ненавязчиво наводить порядок в душе того, кто, по мнению окружающих, был олицетворением уравновешенности и порядка. Странная вышла смена ролей.
Максим оперся о кресло спиной, прикрыл глаза и просто наслаждался ее присутствием, поведением... ею самой. Расслабиться по настоящему, позволить кому-то распоряжаться своими эмоциями - никогда не думал, что это настолько упоительно. Зеленоволосая, зеленоглазая фея деловито крутилась в его сознании, что-то мурлыча то ли вслух, то ли в его мыслях - Макс уже не разбирал - волны блаженства накатывали одна за другой, лаская, потакая, предвосхищая. На ум приходили странные эпитеты для описания того, что он ощущал. Он плавно растворялся в ней или же в окружающей действительности, хотя, наверное, все же больше в ней. Она была потрясающей, невозможной, такой сексуальной, серьезной и сосредоточенной, а еще он отдал себя ей, позволяя руководить и вести, позволяя ей все, что она пожелает. Словно когда он давал ей удерживать себя во сне и целовать, только сейчас было сильнее, ярче, иначе. Дыхание сбилось, его окружал запах Маргаритки, ее вкус, ее желания и страхи, ее ранимость и сила. Он заблудился в ней и жаждал, чтоб все именно так и оставалось. Пусть будет его и с ним, пусть вот так изредка мурлычет и блуждает в нем, пусть заставляет его таять от одной только мысли о ней, ее ласке и прикосновениях. Он хочет ее всю именно так, не меньше.
Сквозь пелену упоительного помутнения расслышал тихий, хриплый стон. Она стонала его имя, и вот тогда он, наконец, осознал происходящее. Открыл глаза. Взору предстала потрясающая картина. Гибкая фигура на его коленях извивалась и что-то невнятно нашептывала, пребывая в странном экстазе. Максим довольно улыбнулся оправдавшейся догадке. Кажется, некая девочка только что испытала на себе то, что безнаказанно делала все это время с ним. Месть - неповторимое блюдо, даже если ты его отведал совершенно случайно.
Значит, это делается вот так? Определенно ему понравилось, остальное - дело тренировок, благо, объект для опытов имеется.
- Только попробуй, я отомщу, - сипло простонала Маргарита, начиная приходить в себя.
- Да? Тогда я, пожалуй, потренируюсь прямо сейчас, раз уж начал...
Максим улыбнулся, прикрыл глаза и с новой волной упоения выполнил обещанное, ощущая, как в его руках все больше и больше изнемогает его Цветок.
- А-а-а, - Маргарита никогда не думала, что утро может быть настолько тяжелым. Голова гудела, во рту пересохло, тело ломило. Создавалось ощущение, будто она всю ночь опрокидывала коктейль за коктейлем и теперь вот законно мучилась диким похмельем.
- Сегодня повторим? - бодрый воодушевленный новыми открытиями голос Макса над ухом не предвещал ничего хорошего.
- Не-е-ет, - все так же обессилено и хрипло выдавила девушка. - Совесть имей.
- А кто тройку часов назад просил еще и еще.
- Садист.
- Мазохистка, - он рассмеялся. - Ладно, шучу. Позавтракай или просто хотя бы молока попей и спи дальше. Там Афанасьевна сейчас явится, я внизу, зови, хорошо?
Маргарита улыбнулась и, наконец, решила приоткрыть веки. Синие глаза ласково, пристально изучали ее лицо, а еще он все это время не переставал кончиками пальцев гладить ее скулы, волосы, шею и плечи. Она вздохнула и потянулась к подносу возле кровати.
Максим молча ждал, пока Цветок допьет, затем склонился и сделал то, что хотел сделать на протяжении всей ночи, - поцеловал. Девушка протяжно выдохнула ему в губы, легко сдаваясь и отдаваясь во власть непередаваемых по силе эмоций - теперь он ощущал все, что происходило в ее голове. Несколько часов назад она на этой самой кровати изнемогала от его мыслей и фантазий, извивалась, стонала, умоляла не останавливаться. Последнее нравилось Максиму больше всего. Знай он ранее, о тех ощущениях, которые дает власть одаренных друг над другом, пожалуй, не отказывался бы быть таковым. Он заставлял ее сходить с ума от желания и наслаждения снова и снова, сам же пристально наблюдал, удерживаясь от соблазна перейти от эмоций к реальным действиям.
67 
