Особенно,... 
40 
— Ты с кем-нибудь спала? Лилу даже в жар бросило, сначала от смущения, а потом от гнева. Она была так рассержена, что даже не могла говорить, и Адам воспользовался случаем, чтобы посыпать солью только что нанесенную им рану.
— Ведь за этим ты и выходила из дома, верно? — Он подъехал ближе, и его рука коснулась бедра Лилы. — Ты хотела, чтобы другой парень выпустил наружу огонь, который я зажег вчера вечером?
Не сводя с него полного ярости взгляда, Лила вывернулась из-под его руки. Она сдернула с шеи гирлянду и швырнула ее Адаму на колени. И только тут заметила у него в руке высокий стакан.
— Оказывается, ты напился. Что ж, я не стану обращать внимания на этот перекрестный допрос и твои оскорбления. Но на всякий случай запомни — если я выйду из дома, чтобы переспать, тебя это вообще не должно касаться. — И, уже стоя на верхней ступеньке лестницы, добавила:
— И пусть господь сжалится над тобой, если завтра с похмелья у тебя будет трещать голова.
Но господь не проявил милосердия. Когда на следующее утро Лила вошла к Адаму в спальню, тот лежал на высоких подушках. Лицо у него приобрело зеленоватый оттенок, и чувствовалось, что ему даже глаза открыть тошно.
— Что такое? Сегодня утром ты не играешь в баскетбол? — притворно изумилась она. — А что же я не слышу Уитни Хьюстон?
Адам приоткрыл глаза и кинул на нее мрачный взгляд из-под нахмуренных бровей. Лила изобразила неловкий, но полный энтузиазма пируэт и заявила:
— А я чувствую себя замечательно. Такое прекрасное утро! Ты ел этот превосходный омлет с ветчиной, который приготовил Пит? — Адам пробурчал что-то нечленораздельное, на лице его появилось страдальческое выражение. — Он был восхитителен. Так много сыра. Я чуть язык не проглотила.
— Заткнись, Лила, — с угрозой прошипел Кавано сквозь зубы.
— А что такое? — Она надула губки. — У Адама головка бобо?
— Убирайся отсюда к чертовой матери и оставь меня в покое. Лила засмеялась:
— А ведь я тебя предупреждала. Не вини меня в своем состоянии. Чем ты так накачался? Джином? Водкой? Виски? Коньяком? — Адам жалобно застонал и схватился за живот. — Значит, бренди. Так-так. Довольно дорогой напиток, чтоб так им нализаться. Но тебе-то это по средствам, да, царь Мидас?
— Я тебя убью, если ты не перестанешь трещать.
— Сначала тебе придется меня поймать, Кавано. А если не оторвешь задницу от постели, тебе это никогда не удастся. Давай-ка вставай, начнем занятия. — Лила протянула руку и попыталась поднять Адама, но тот словно прилип к подушке. — Все, шутки в сторону. Пора начинать тренировку.
— Я не двинусь с этого места. Уперев руки в бедра Лила с отвращением взглянула на него:
— Пара таблеток аспирина поможет?
— Нет. Легче умереть.
— Насколько мне известно, до сих пор еще никто не умирал от похмелья, хотя уверена, что многие молили господа о смерти наутро после хорошей попойки. — Ее голос буквально лучился хорошим настроением. — Можешь пока прочитать молитву, а я схожу за аспирином. Это просто на тот случай, если господь тебя не услышит и оставит в живых.
Лила зашла в ванную комнату и через несколько секунд вышла с тремя таблетками аспирина в одной руке и стаканом воды в другой.
— Давай-ка выпей.
— Не нужен мне твой проклятый аспирин.
— Тебе будет намного легче во время разминки, если ты все-таки выпьешь таблетки.
— Я вообще не собираюсь выполнять никакие упражнения сегодня утром. Я чувствую себя ужасно.
— И кто же в этом виноват? — Терпение Лилы иссякло. Ее голос зазвучал суровее, резче. — Прекрати вести себя как дитя малое и выпей аспирин.
Она разжала Адаму пальцы и высыпала таблетки в его ладонь. Он швырнул их через всю комнату. Они бесшумно приземлились на пол, но хватило и этого. Лила взорвалась. Она вылила весь стакан холодной воды Адаму на колени.
Он сорвался с подушек, сел в постели, сначала задохнувшись от удивления, а потом изрыгая проклятия, разглядывая мокрое пятно, расплывающееся у него на бедрах. Адам не успел справиться с негодованием и яростью, как по дому пронеслась переливчатая трель звонка.
Пит отправился в ближайший городок за покупками, поэтому, кроме Лилы, открыть дверь было некому. Бросив на Адама последний уничтожающий взгляд, она вышла из его спальни, бегом спустилась по лестнице и широко распахнула дверь из узорчатого стекла. И трудно сказать, кто из двух женщин изумился больше.
40 
