Особенно,... 
64 
Он встает, всегда резко, хватает ее, кружит. И Таннис молча цепляется за шею. Ей тоже страшно. Она боится однажды остаться в темноте одна.
- Ты моя… - Кейрен вдруг теряет былую сноровку и путается в одежде, он спешит, и Таннис тоже. Она словно больна, тяжело, безысходно, оттого и голова кружится, оттого и дышать не способна сама.
Вдвоем.
Вдвоем все легче. И в темноте кожа Кейрена бела, а ее так и осталась смуглой.
- Я не отдам тебя… не позволю уйти… - его шепот горячий, но Таннис все равно дрожит.
Прячется.
Находит. Тянется к его губам, чтобы, дотянувшись, прикусить.
Пытается удержаться, цепляясь за острые плечи. Смеется безумным странным смехом и считает вдохи. И выдохи. На двоих.
Только так и получится жить… еще немного.
День или два.
Но эта ночь длится дольше обычного, и Кейрен, лежа на животе, разглядывает свечу. Он широко расставил локти, а голову положил на руки, и Таннис, сев рядом, гладит его. Кейрен щурится. Она не видит его лица, но все равно знает - щурится, отчего от глаз разбегаются тонкие морщинки.
- Я боюсь огня… - глухой голос, шепот и пух, застрявший в темных его волосах. Перо на плече, длинное, рыжее, которое Таннис снимает. - Я никому не рассказывал об этом своем страхе, даже родителям…
Перо мягкое, и скользит по коже.
- В Каменном логе я видел… мой год был неудачным, многие ушли. Честно говоря, я и сам думал… нет, надеялся, конечно, на лучшее, но видел, что меня не хотят отпускать. Мама уговаривала… отец опять же… они не верили, что жила примет меня.
Под лопатками тени, а сами лопатки широкие, острые. И над левой - родинка, не такая, как на лице. Перо описывает полукруг.
- Отец сказал, что запрещает… а я ответил, что он не имеет права. Это мой выбор и… я не хочу остаток жизни быть… это как калека или хуже. Добровольная слепота, понимаешь?
- Понимаю.
Таннис и вправду понимает. Она не знает, как объяснить себе собственную способность слышать Кейрена. И наклоняется, касается плеча губами.
- Спасибо… я пошел. Боялся… все боятся, но я был почти уверен, что не вернусь.
- Но все равно пошел?
- Да.
Перо чертит путь по позвоночнику. Вершины и впадины… впадины и вершины.
- И ты вернулся…
- О да, - он переворачивается на спину и, схватив Таннис, тянет на себя. - Вернулся. Я слышал зов, но устоял. Это было легко… чем слабее, тем легче устоять. Силы капля и… я не собирался подходить близко, но… я видел, как сгорали другие. Там жарко, как… не знаю, где еще возможен такой жар. Раскаленная земля и камень порой плавится. А иногда застывает, но ненадолго… живое пламя пробивается к поверхности земли, течет рекой… водовороты… и острова… ручьи.
В его открытых глазах отражалась Таннис.
И желтый огонь, который остался в Каменном логе. Этот огонь был не чета тому, свечному, прирученному и безопасному.
- В воздухе кружится пепел, это по-своему красиво… если бы не умирали. Я видел, как сгорают другие, не способные справиться с силой. Ее много, и она живая, Таннис. Она зовет… она наполняет и переполняет тебя, и человеческое тело не способно вместить ее. Тогда это тело меняется. В первый раз было очень больно. Я… все-таки был нездоров.
И лицо острое, нервное. Таннис знает его, но продолжает изучать. Тонкий нос. Скулы. И щеки горячие… виски, испарина на них. Холодные щеки… губы жесткие…
Клыки.
- Мне показалось, что кожа сгорает… она плавилась и сползала лохмотьями. Малейшее движение, и кожа рвалась, а с ней рвались и мышцы. Я же выл от боли, проклиная все. Думал лишь о том, когда же наконец, умру. Но жил… рядом кто-то горел… запах такой… жареное мясо… паленое… волосы… факелом вспыхнули и… дальше он горел молча. А я кричал… и чувствовал, как глаза закипают.
- Кейрен…
Все закончилось.
Он ловит ее пальцы и, прикусив, отпускает.
- Я ослеп… и оглох… и одурел от боли, но продолжал жить. А потом вдруг понял, что изменился, стал… псом, - он судорожно выдыхает. - И все равно с той поры боюсь огня. Порой он мне снится… сейчас - чаще…
- Ты выжил.
- Выжил, - он стряхивает воспоминания и ее, и переворачивается, вдавливая в перину, которая вдруг становится жесткой. - Я снова выжил. И я буду жить.
- Отпусти…
- Ни за что, - Кейрен перехватывает ее руки. - Ты моя, слышишь? Моя и только…
Скоро.
Часы на полке остановились, Таннис забыла их завести, а может, забывчивость эта - дань слабой надежде, что с ними остановится и время.
64 
