.
Очередная сказка о Золушке 
17 
И то, что случилось после: огненная волна, прокатившаяся от края до края. Черная земля. Оплавленные камни. Руки, что тряслись и дрожь не унималась.
Болезненная гримаса на лице Грента. Фляга с коньяком, которую он осушил в два глотка.
Безумный смех. Патрик, опустившись на четвереньки, трогал землю, закапывал руки в пепел и, вытаскивая, нюхал пальцы. Он гладил щеки, пробовал землю на вкус и долго не желал уходить.
— Мы уничтожим груз, — теперь, когда рука Грента накрыла ладонь, Таннис не стала ее сбрасывать. — Но главное, они на собственной шкуре ощутят, что создали.
Его пальцы скользнули по запястью, приподнимая рукав свитера.
Какого он привязался?
— И быть может, — задумчиво произнес Грент, — они перестанут создавать оружие.
Патрик вздохнул.
И этот вздох вновь изменил Грента. Он стал прежним, подтянутым, деловитым и насмешливо-равнодушным. И от Таннис к немалому ее облегчению отвернулся, словно уже получил то, чего хотел.
— Надеюсь, на сей раз будет без осечек? — осведомился. И Патрик, дернув плечом, проворчал:
— Так это… химия… надо иначе… часы.
— Подойдут? — Грент извлек свой брегет.
— Неа. Маленькие. Надо это… такие, — Патрик руками попытался показать размер часов, которые ему нужны. — Я тут того… на час… а там зазвонит и…
…и стекло треснет, выпуская пламя.
Огненная волна обрушит стены склада, обратит крышу в пепел и выплеснется на пристань, уничтожая все, к чему прикоснется.
Все и всех.
— А люди… охрана… что будет с ними? — Таннис скомкала бумажку.
Она не убийца.
Денег много, но она не убийца.
Она слово дала, что… бумажка выпала из онемевших пальцев.
— Не волнуйся, — Грент не позволил ей встать. — Охрану отвлекут. Нам пока не нужны человеческие жертвы. Ты веришь?
Да.
И нет.
И наверное, все-таки да. Зачем ему лгать? Одно дело взрыв, и совсем другое — мокруха… еще Войтех предупреждал, что по мокрухе иначе копают. А Гренту с ищейками не с руки вязаться.
— Главное, не отступай от плана, — сказал он, глядя в глаза. Наклонившись, поднял бумажку и сунул в руку. Пальцы сжал, заставляя принять. — Все рассчитано. Твоя задача появиться на складе вовремя. А наша — сделать так, чтобы никто лишний не пострадал. Ясно?
Таннис кивнула.
— Вот и умница, — он не спешил отпускать, но когда Таннис поднялась, не стал удерживать ее.
Он просто стоял, глядя в глаза, и Таннис не выдержала, отвернулась.
— Ты веришь мне?
Он сдавил запястье.
Отступить?
Поздно. Таннис не дура, ответит «нет» и Грент не выпустит ее живой. Наблюдает. И ноздри раздуваются, словно он, как и его хозяин, пытается уловить ложь по запаху.
Не выйдет.
Не сейчас.
— Конечно, верю, — с улыбкой ответила она. И Грент, кивнув, бросил:
— Хорошо. Но помни, лапочка, я знаю, где ты живешь…
Угрожает? Нет еще. Предупреждает. И улыбка его говорит, что лучше бы Таннис прислушаться к предупреждению. Она дернула плечом и села на место.
Стул раскачивался. Скрипел.
Бумажка жгла карман.
А время тянулось… и тянулось… на нее больше не обращали внимания, но Таннис выжидала, отсчитывая про себя секунды. С реки донесся голос вечерней баржи, и он послужил хорошим предлогом.
Таннис поднялась, легко передвинув стул.
— Если я вам не нужна, — эти двое надолго нашли себе занятие, Грент склонился над плечом Патрика, но тот, увлеченный работой, на надзор не обращал внимания. — То пойду пожалуй.
Грент махнул рукой: мол, свободна. Только у дверей нагнал его голос:
— Через неделю в семь. Буду ждать. Не опаздывай Таннис. И не отступай от плана.
В семь… опять придется заменяться.
…если, конечно, она не найдет способ соскочить.
Не позволят.
И хвост, за ней увязавшийся за ней, лучшее тому подтверждение. Таннис не видела того, кто шел по ее следу, но чувствовала чужое пристальное внимание.
Влипла.
И Войтех сказал бы, что сама виновата, но… она найдет способ вывернуться. Вдруг да снова повезет?
Стряхнув с куртки капли дождя, Таннис обернулась. Ничего. Дождь. Грязь. Крысы, выбравшиеся из подвалов. Мусорные кучи и белый дым, полосой протянувшийся по небу. Кислый запах мочи. Старый Крюнш, вновь заснувший на лестнице… громкий голос мамаши, долетавший сверху. Ей визгливо отвечал управляющий, и эта ссора, видать, давно тянулась, утратила свой изначальный запал, но и прекратится она не скоро.
17 
