Глава 14

Таннис несколько опасалась, что пленник сбежит. Все-таки не так уж много она знала о псах, и вдруг бы именно этот чудесным образом сумел разобраться с замком, или решетку выломал, или сделал еще что-то, и теперь, покинув клетку, устроил засаду.

Она шла медленно, прислушиваясь к каждому звуку, надеясь уловить неладное и сбежать.

— Я вас слышу, — окликнул ее Кейрен, когда до зала оставался еще добрый десяток шагов. Вот собака!

— У вас гремит там что-то… и шелестит… надеюсь, вы озаботились добыть еды? Я, признаться, весьма голоден.

Масло в лампе почти закончилось, и рыжий язычок пламени то кренился, сползая по черному жгуту фитиля, то вытягивался из последних сил, то вовсе срывался, грозя погаснуть. Вздрагивал неровный узкий круг света, выхватывая грязный камень пола и прутья.

— Доброго дня, леди, — Кейрен отвесил церемонный поклон. — Надеюсь, ваш день более удался, нежели мой.

Он стоял у решетки, высокий и нелепый в этом наряде. Штаны были широки и коротковаты, а свитер съехал и из растянутой горловины выглядывало белое плечо Кейрена. Он же кутался в одеяло и дрожал.

— И тебе здравствуй, — буркнула Таннис, сбрасывая сумки на стол.

Тяжелые.

И пока волокла, плечи затекли. Таннис пошевелила левой рукой, помахала правой. Согнулась и разогнулась, разведя руки в стороны.

— Занимательно, — Кейрен наблюдал за ней с явно насмешкой. — Должен вам сказать, что прежде мне не случалось встречать женщин, подобных вам.

Это он льстит или хамит? Таннис покосилась на пленника, но разглядеть выражение его лица не получалось. Света надо бы добавить.

Факелы, завернутые в промасленную холстину, лежали в тайнике. И Таннис в который раз мысленно поблагодарила Войтеха за предусмотрительность.

— Очаровательно, — пробормотал Кейрен, когда пламя осветило нижний и, поговаривали, тайный уровень арестного дома. — Леди, не будете ли вы столь любезны объяснить мне, куда именно я попал? Как-то, знаете ли, неуютно себя ощущаю в столь… необычном антураже. Остается надеяться, что вы не собираетесь использовать вот те крайне занимательные предметы по прямому их назначению.

Кейрен указал на стену со щипцами.

— Слушай, — Таннис стянула косынку и запустила пальцы в волосы. — Чего тебе от меня надо?

Веселится он.

Шутит.

А ей вот вовсе не до смеха…

— В ближайшей перспективе, — Кейрен сел на пол, сунув под тощий зад одеяло. Ноги он скрестил, а руки, просунув сквозь прутья, прижал к стеклу лампы. — Мне нужно, чтобы вы меня покормили. Возможно, дали одежду более… приемлемую. В отдаленной — чтобы отпустили на свободу. Если уж говорить совсем откровенно, я бы не отказался от сотрудничества с вами.

Откровенно, значит.

— В гробу я видала такое сотрудничество, — Таннис вернулась к сумкам, которые следовало разобрать. Она вынимала жестянки с консервированным мясом, коробки яичного порошка, смеси для пудингов, пакеты с сухарями… картофельной мукой… крупы…

Сотрудничество.

Знает она, чем это сотрудничество заканчивается.

Да, не виселица… Малыша и вправду пощадили, наградив десятью годами тюремной баржи. Вернулся, правда, через шесть. Постаревший до срока, скособоченный, со спиной, исполосованной шрамами, со стертыми запястьями, на которых оставался след кандалов. Беззубый и страшный, он вызывал не ненависть, но жалость.

— Что, — просипел он, увидев Таннис. — Поглумиться хошь?

Голос его и тот был сиплым, сорванным.

— Нет, — ответила она. — Посмотреть хочу. И стоило оно того?

Сдать всех взамен на этакую милость.

Малыш не ответил, закашлялся, и кашель сотрясал тощее его тело, едва ли не пополам переламывая. На кулаках же, которыми Малыш зажимал беззубый рот, остались красные пятна крови.

На свободе продержался он месяц, а потом замерз. Почему он не спустился к тайникам, Таннис не знала. Быть может, опасался, что Войтех и с того света отомстит, а может не думал, что под землей сохранилось хоть что-то.

Как бы там ни было, но сотрудничать с ищейками Таннис не желает. Уж лучше честная виселица, чем этакое кривое милосердие. Хотя, конечно, и на помост она не спешит.

  75