160 
— Ты ее оправдываешь?! — зарычала я.
— Оправданий нет. Я лишь указываю на то, на что стоит указать. Как Дэни обращалась с тобой со дня вашего знакомства?
Мне было больно говорить.
— Как со старшей сестрой, на которую равнялась.
— Она была верна тебе? Поддерживала тебя, не глядя на остальных?
Я кивнула. Даже когда Дэни думала, что я связалась с Дэрроком, она оставалась на моей стороне. Она пошла бы за мной даже в ад.
— Она знала, что ты сестра Алины?
— Да.
— И на каждую встречу с тобой шла, как на казнь.
Я говорила Дэни, что мы с ней как сестры. А сестры прощают друг другу все. Я помню, как заметила в зеркале выражение ее лица, а Дэни не знала, что я на нее смотрю. Оно было жалким, и теперь я понимала почему. Потому что она думала: «Ага, как же. Мак убьет меня, как только узнает». И она все равно приходила ко мне. Я только сейчас поняла, что она не нашла и не прикончила тех Невидимых, чтобы уничтожить доказательство своей вины.
Бэрронс долго молчал, затем спросил:
— Она сама убила Алину? Своими руками? Каким оружием?
— Почему ты спрашиваешь?
— У всего есть своя степень.
— Думаешь, как лучше лишить ее жизни?
— Я знаю разные способы.
— Смерть — это смерть!
— Согласен. Но убийство не всегда убийство.
— Я думаю, Дэни отвела Алину туда, где она погибла.
— Не слышу уверенности в том, что Алину убила Дэни.
Я рассказала ему, что случилось ночью, что сказали Невидимые, как выглядело тело Алины и как исчезла Дэни. Когда я закончила, Бэрронс молча кивнул.
— И что мне делать?
— Ты просишь у меня совета?
Я собрала все силы, чтобы пошутить.
— Только голову мне не откусывай. У меня была тяжелая ночь.
— И не собирался. — Бэрронс присел передо мной на корточки и заглянул в глаза. — Это тебя доконало, да? Это хуже всего, что произошло с тобой. Хуже, чем состояние при-йа.
Я пожала плечами.
— Ты что, шутишь? Когда я была при-йа, у меня был регулярный секс, я не испытывала ни вины, ни стыда. По сравнению с моей нынешней жизнью это было блаженство.
Он долго ничего не говорил. Затем:
— Но это не то, что тебе хотелось бы повторить в здравом уме.
— Это было... — Мне не хватало слов.
Он ждал.
— Как Хеллоуин. Когда начались беспорядки. Люди взбесились. Безумствовали.
— Ты хочешь сказать, что, став при-йа, ты была в отключке?
Я кивнула.
— Так что же мне делать?
— Вытащить голову из... — Бэрронс оскалился в беззвучном рычании и отвернулся. И снова надел маску цивилизованности. — Решить, с чем ты можешь жить. И без чего ты жить не сможешь. Вот что.
— Ты хочешь сказать, смогу ли я жить, убив Дэни? Смогу ли примириться с собой после этого?
— Я имею в виду, сможешь ли ты жить без нее. Убив Дэни, ты уничтожишь ее навсегда. Ее больше не будет. В четырнадцать лет ее жизнь закончится. У нее были возможности, она облажалась, проиграла. Ты готова стать ее судьей, присяжными и палачом?
Я проглотила комок в горле и уронила голову. Мне на лицо упали волосы. Хотелось спрятаться за ними.
— Хочешь сказать, что я себе не понравлюсь?
— Я думаю, ты отлично с этим справишься. Найдешь, по каким полочкам все разложить. Я знаю, как ты рассуждаешь. Я видел, как ты убиваешь. Думаю, смерть О'Банниона и его людей далась тебе тяжело только потому, что это было впервые. Но в итоге ты смирилась с их смертью. На этот раз все будет иначе. Это будет преднамеренное убийство. Сознательное. Ты станешь по-другому дышать. И чтобы плавать в этом море, придется отрастить жабры.
— Я не понимаю. Ты советуешь мне убить Дэни?
— Некоторые вещи изменяют тебя к лучшему. Некоторые — к худшему. Прежде чем что-то сделать, реши, с чем ты готова смириться. Смерть для Дэни необратима.
— А тыубил бы ее?
Этот вопрос был неприятен Бэрронсу, но я не поняла почему. После долгой паузы он ответил:
— Если ты этого хочешь, то да. Я убью ее для тебя.
— Я не это имела... нет, я не просила ее убить. Я спрашивала, что бы ты сделал на моем месте.
— Мне сложно представить себя на твоем месте. Я слишком отвык от подобного.
— То есть ты не скажешь мне, что делать?
Я хотела, чтобы он дал мне совет. Хотела избавиться от ответственности, иметь возможность винить кого-то, кроме себя.
— Я слишком тебя уважаю.
160 
