Особенно,... 
35 
Я снова представляю, что это Бэрронс, и внезапно Дэррок превращаетсяв Бэрронса, и мне приходится бороться за ясность сознания. В мозгу мелькают картинки — долгие, невероятные часы, проведенные в постели, пропитанной сексом.
Я чувствую запах Бэрронса на коже, его вкус на своих губах. Я помню. Я никогда не забуду. Воспоминания настолько яркие, что, клянусь, я могу потянуться и прикоснуться к алым шелковым простыням.
Он раскинулся на постели, покрытый темными татуировками, надежный, как скала, руки заброшены за голову; он наблюдает, как я танцую голышом.
Из моего iPod-a доносится голос Манфреда Манна: кавер-версия старой песни Брюса Спрингстина:«Я пришел за тобой, я пришел за тобой, я пришел за тобой...»
Он пришел. А я убила его.
Я бы отдала правую руку за то, чтобы вернуться в тот день, хотя бы ненадолго. Снова пережить это. Коснуться его. Услышать звуки, которые он издает. Улыбнуться ему. Быть нежной. Не бояться быть нежной. Жизнь такая хрупкая и короткая. Почему я поняла это так поздно?
На моем затылке горит метка, но я не могу понять, то ли это знак Дэррока прожигает мне кожу, то ли знак Бэрронса пылает оттого, что его касается Дэррок.
— Забудь свои клятвы свергнуть и уничтожить меня, МакКайла, — шепчет он мне в ухо. — О да, я видел это в твоих глазах каждый раз, когда ты смотрела на меня. Нужно быть слепым, чтобы этого не заметить. Я сотни тысяч лет провел при Дворе Иллюзий. Ты не сможешь меня обмануть. Откажись от бесполезной погони за местью, которая в итоге уничтожит тебя, но не меня. Позволь мне возвысить тебя, научить тебя летать. Я дам тебе все. И тебяя не потеряю. Я больше не повторю своей ошибки. Если ты придешь ко мне, зная, что я такое, не будет страха, не будет недоверия между нами. Прими мой поцелуй, МакКайла. Прими мое предложение. Живи со мной. Вечно.
Его губы движутся от моего уха к щеке, он покрывает мое тело легкими поцелуями. Но останавливается и ждет, чтобы я повернула голову, преодолевая последний дюйм. Ждет моего решения.
Я едва сдерживаю тошноту от ненависти к нему. Дэррок заявляет, что любил мою сестру, и пытается соблазнить меня! Неужели он так легко может забыть свои чувства к Алине? Я ненавижу его за то, что он соблазнил ее. Ненавижу за то, что он не хранит память о ней.
Ни одну из этих эмоций Бэрронс не назвал бы «полезной». У меня есть память, которая заставляет меня жить. И два призрака, которых нужно вернуть к жизни.
Я фокусирую внимание на «здесь и сейчас». Что можно использовать. Что — нет.
Через плечо Дэррока я вижу, где мы оказались. Если бы я была способна что-нибудь чувствовать, я бы согнулась пополам, как от удара в живот.
Умно, умно, бывший Фейри. Ублюдок.
Мы на аллее, идущей наискосок к «Книгам и сувенирам Бэрронса». Дэррок спрятал Зеркало в стене первого дома в Темной Зоне за моим магазином.
Все это время оно было прямо за домом. На заднем дворе. Он следил за мной. За нами.
Когда я была здесь в последний раз, пусть я и знала, что иду прямо в ловушку, я шагала уверенно. Бэрронс сказал мне, что, когда я вернусь, Дэррок будет мертв, а мои родители окажутся в безопасности, он отдастмне «КСБ» в личное пользование.
Я не сомневалась в том, что он сдержит слово. Я была так довольна и самоуверенна.
Дэррок внимательно за мной наблюдает.
Игры здесь угрожающе серьезны. И так было всегда. Просто до сих пор я не могла видеть их достаточно отчетливо.
Он обратился к моей ненависти и сделал то, что могло бы сделать только существо, целую вечность бывшее Фейри, — он принял эту ненависть и решил простить ее. Он предложил мне нечто гораздо большее, чем простое деловое соглашение, и теперь ждет моего ответа. Я понимаю его игру. Дэррок наблюдал за моей расой, и холодный аналитический ум Фейри позволил ему хорошо нас изучить.
Приняв его предложение, я откроюсь на двух уровнях: физически я буду на расстоянии удара, а эмоционально я рискую тем, чем рискует любая женщина при близости с мужчиной, — вслед за телом всегда пытается последовать кусочек сердца.
К счастью для меня, сердца у меня не осталось. На этот счет я спокойна. Да и физически мне навредить очень сложно.
Мои призраки что-то шепчут мне, но я их не слышу. И есть лишь один способ услышать их снова.
Я поворачиваю лицо для поцелуя.
Губы Дэррока приближаются к моим, и раздвоенность во мне грозит разорвать меня пополам. Если ей это удастся, я упущу свой шанс достичь цели.
35 
