103 
Макс двинулся вперед со сжатыми кулаками.
Лизетта повисла у него на руке.
– Не надо, – решительно сказала она. – Он хочет спровоцировать тебя. Он пьян. Ты не должен обращать внимания на его слова. Пожалуйста, уведи меня в дом.
Этьен молчал, продолжая смотреть на Макса.
– Макс, – взмолилась Лизетта, – он не может причинить нам вреда.
Макс увидел тревогу в ее карих глазах, и его быстро вспыхнувший гнев начал спадать. В прошлом Этьен представлял для него угрозу, но не теперь. Лизетта не Корин, и никто не отнимет ее у него. Расслабившись, он обнял жену за плечи.
Сажесс наблюдал, как они вошли в танцевальный зал.
Они держались отдельно от остальных людей в углу и тихо разговаривали друг с другом. Издалека послышалось язвительное замечание по поводу того, что муж уделяет слишком много внимания своей жене.
В ответ на реплику Макс еще ниже наклонил голову, чтобы лучше слышать тихий голос Лизетты, заглушаемый музыкой и разговорами толпы.
– Возможно ли, – спросила она, – что после стольких лет он все еще чувствует свою вину из-за связи с Корин?
– Не знаю. – Макс выглядел мрачным.
– Вероятно, здесь другие нравы, но в Натчезе к напившемуся до крайности джентльмену относятся с презрением.
– Здесь то же самое.
– Для человека с его положением неприлично быть таким пьяным в подобном обществе. Кажется, он хочет погубить себя. Странно… но мне почему-то жаль его.
Макс насмешливо посмотрел на нее.
– А тебе? – спросила она.
– Нет.
– Думаю, ты тоже жалеешь. – Она осторожно сцепила свои пальцы с его пальцами. – Что он имел в виду, когда говорил, что ты снова имеешь все?
Макс пожал плечами:
– Не могу сказать определенно.
– Ну а что ты думаешь?
– Это напоминает мне мальчишеские годы. Мы были друзьями, хорошими друзьями, пока не поссорились.
– Друзьями? – удивилась Лизетта. – Не могу представить это.
Макс печально усмехнулся:
– Иногда я тоже не могу. Но мы были ближе друг другу, чем наши братья.
– И что же послужило причиной ссоры? Девушка?
– Нет… – Макс взял длинный рыжий локон, свисающий на ее плечо, и начал наматывать его на палец. – Вроде того, о чем он сказал сегодня. Ему казалось, я имею все, но незаслуженно. – Макс криво улыбнулся. – Возможно, он прав.
– Тогда это ревность, – задумчиво произнесла Лизетта и беспокойно посмотрела на мужа. – Ревность – очень властное чувство. От нее трудно избавиться.
– Что ты знаешь о ревности? – спросил он улыбаясь.
– Достаточно, – ответила она серьезно. – Гаспар тоже ревновал к моему отцу, к памяти о нем. Это озлобило его, и он третировал всех нас: маму, Жаклин и меня. Мама нашла единственный способ избавиться от этого: она слегла в постель как больная.
Макс отпустил ее волосы и слегка коснулся щеки.
– А для тебя избавлением явилось замужество?
– О нет, – прошептала она. – Я вышла замуж по любви, а не по какой-то другой причине.
Он улыбнулся:
– У меня почему-то сложилось впечатление, что ты не очень охотно вышла за меня.
– Нет, я хотела этого, – сказала она.
Глаза его потемнели и стали похожи на дымчатый топаз, а его большой палец поглаживал ее подбородок.
Их грезы были прерваны чьим-то настойчивым покашливанием.
– Э… Макс, – обратился к нему Александр. – Ирэн беспокоится. Она послала меня попросить тебя, чтобы ты прекратил ласкать Лизетту на глазах у всего Нового Орлеана.
* * *
Волераны покинули бал задолго до его окончания. Креолы со своей любовью к танцам обычно веселились до утра. Однако Лизетте очень хотелось поскорее вернуться домой. Она считала, что уединение с мужем гораздо приятнее, чем весь вечер находиться под пристальными взглядами публики. В карете Макс мало разговаривал, глядя в окно с тревогой в лице.
Лизетта расспрашивала Александра о том, как он провел вечер и сумел ли приблизиться к тетушке Генриетты Клеман.
– О да, – уныло сказал Алекс. – Я увивался вокруг нее по крайней мере четверть часа, чувствуя себя полным идиотом.
– Ты понравился ей?
– Трудно сказать. Кажется, тетка убеждена, что ни одна невинная девушка не может чувствовать себя в безопасности в компании с кем-нибудь из Волеранов даже в присутствии десяти опекающих ее дам.
103 
