Особенно,... 
64 
Меня зовут МакКайла Эвелина Лейн. Ее – Алина МакКенна Лейн. Я младше ее на два года. Иногда она называла меня «крошка Мак». Раньше я часто таскала лаймы из холодильника с закусками в «Кирпичном». Каждую субботу. Это глупо, я знаю. Я хотела бы никогда не взрослеть.
Из глаз брызнули слезы. Я глубоко задышала, с силой вдыхая и выталкивая воздух из легких. Я стиснула кулаки. Я покачала головой и посмотрела на море. Ее там нет. Я не слышу ударов мяча о песок. Я не чувствую, как ветер доносит до меня запах ее духов…
– Песочек прекрасный, Младшая. Мелкий– мелкий. Ну давай же! Сегодня придет Томми, – дразнилась она.
В Томми я была влюблена много лет. Но он встречался с одной из моих лучших подруг, так что я притворялась, будто терпеть его не могу. Однако Алина обо всем знала.
Не смотри, не смотри. Есть призраки, а есть вещи гораздо страшнее призраков.
Я обернулась.
За волейбольной сеткой, колышущейся от нежного тропического ветерка, стояла моя сестра. Она улыбалась, хотела сыграть со мной. Она была одета в свое любимое ядовито– лаймовое бикини, ее белокурые волосы были пропущены сквозь отверстие над застежкой линялой бейсболки «Дон Руан» – она носила эту кепку два года назад, во время отпуска в Кей Уэст.
Я заплакала.
Алина выглядела изумленной.
– Мак, милая, что случилось? – Она бросила волейбольный мяч, поднырнула под сетку и поспешила ко мне по песку. – Что такое? Кто– то обидел тебя? Я нашлепаю их лягушачьи петунии. Скажи мне кто. Что они сделали?
Мои рыдания перешли во всхлипы. Я смотрела на свою сестру и дрожала от невыносимой тоски по ней. Алина упала на колени рядом со мной.
– Мак, ну ты просто убиваешь меня. Скажи мне, что случилось?
Ее руки обвились вокруг меня, и я расплакалась, уткнувшись ей в шею, утонув в запахе персикового шампуня, духов «Бьютифул», масла для загара с ароматом гавайских тропиков и жвачки, которую моя сестра всегда жевала на пляже, чтобы мама не учуяла от нее запаха пива.
Я чувствовала ее тепло, гладкость ее кожи. Я касалась ее. Я зарылась пальцами в хвостик из ее волос и всхлипнула. Мне не хватало ее волос. Мне не хватало моих волос. Я скучала по ней. Я скучала по себе.
– Скажи мне, кто тебя так расстроил, – сказала Алина, и я поняла, что она тоже плачет.
Мы никогда не могли вынести слез друг друга и потому договорились всегда защищать одна другую, всегда друг о друге заботиться. Насколько я помню, договор наш вступил в силу еще тогда, когда ей было три года, а мне один – когда нас оставили в чужом для нас мире, – чтобы спрятать, как я начала подозревать.
– Это правда ты, Алина?
– Посмотри на меня, Младшая. – Она отстранилась, вытерла одним из полотенец мои слезы, потом свои. – Это я. Это настоящая я. И я здесь. Господи, как я по тебе соскучилась! – Она снова рассмеялась, и на этот раз я рассмеялась вместе с ней.
Когда вы внезапно, без предупреждения, теряете любимого человека, вы мечтаете вновь увидеть его, пусть хоть раз, но, пожалуйста, Господи, дай увидеть его. Каждую ночь после похорон Алины я лежала без сна в своей спальне, в двух шагах от ее комнаты, и желала ей спокойной ночи, зная, что она уже никогда не сможет ответить мне.
Я лежала среди разбросанных фотографий, снова и снова воскрешая в памяти ее лицо, как будто, если мне удастся все сделать правильно, я смогу позвать ее в свои сны и использовать эти воспоминания как путеводную нить, чтобы добраться до нее.
Иногда я не могла увидеть лицо Алины и плакала, просила ее вернуться ко мне. Я предлагала Богу какие угодно сделки – но он никогда не соглашался на них. В отчаянии я молила хоть кого– нибудь, кто согласится заключить со мной договор, взять что угодно, но вернуть мне сестру.
И кто– то меня услышал. Вот мой шанс снова увидеть ее. И мне все равно как. Мне все равно почему. Я впитывала каждую деталь встречи.
На левой щеке у Алины, на самом верху, была родинка. Я прикоснулась к ней. На носу у моей сестры были веснушки, которые сводили ее с ума, на нижней губе был тоненький шрамик – я нечаянно стукнула ее гитарой, когда мы были детьми. У Алины были ярко– зеленые глаза, почти такие же, как у меня, но с большим количеством золотистых вкраплений. И у нее были длинные светлые волосы, так похожие на те, которые я срезала.
В ушах у Алины были крошечные серебряные сережки в виде сердечек – от Тиффани. Я шесть месяцев собирала деньги, чтобы купить их на ее двадцать первый день рождения.
64 
