27 
Она вздохнула и указала на шелковый шнурок рядом с кроватью.
— Если вам что-нибудь понадобится, позвоните в колокольчик, и придет Филумена, горничная, она разберет ваши сумки.
Клэр покачала головой.
— Я сама все распакую. И вообще мне трудно пожелать еще что-нибудь, здесь все предусмотрено.
— Гвидо хочет, чтобы вы были довольны. — Паола сделала гримасу. — Что бы я о нем ни думала, хозяин он отличный. И я рада, что он привез вас так рано, — мы сможем вместе позавтракать. Когда вы будете готовы, спускайтесь.
Она пошла к двери, потом обернулась и, таинственно понизив голос, сказала:
— А потом мы поговорим. Будем строить планы. Чао. — Она скрылась за дверью, оставив полную тревог Клэр одну.
Постараться убедить Паолу трезво смотреть на свое будущее — это одно, но замышлять с ней заговор, особенно если это касается Фабио, — совсем другое.
Надо быть очень осторожной, подумала Клэр, но пока можно было немного насладиться жизнью. Она с удовольствием осмотрелась. Остановила взгляд на огромной кровати, размышляя, действительно ли она такая мягкая и удобная, какой кажется. Что ж, есть только один способ это проверить, весело решила она. Она разбежалась и приземлилась в центре кровати, покачиваясь и проверяя пружины, которые с честью выдержали испытание.
Клэр перевернулась на спину и, раскинув руки, согнув ногу в колене, уставилась на шелковый балдахин над головой.
Вот что значит «парить в облаках», мечтательно думала она.
Стук в дверь, означавший появление ее багажа, прервал ее размышления. Как же зовут горничную? Паола говорила, Филумена?
— Входите, — громко произнесла она и, когда дверь открылась, добавила: — Пожалуйста, оставьте вещи у комода, Филумена. Я распакую их позже.
— Как прикажете, синьорина. — Веселый голос, растягивающий слова, никак не мог принадлежать женщине.
Клэр резко села, одергивая юбку. Краска залила ей лицо, когда Гвидо шел по комнате и ставил сумку возле комода.
— Простите, что напугал вас, — извинился он. — Я принес ваши вещи сам, чтобы убедиться, что у вас есть все необходимое.
Клэр сглотнула.
— Д-да, все, — смогла выговорить она.
Она боялась представить, что он мог подумать, обнаружив ее нахально разлегшейся на этом, возможно бесценном, покрывале.
Он медленно прошелся по комнате и встал в ногах кровати, наблюдая за Клэр сверху вниз и улыбаясь.
— Вам понравилась кровать.
Это было скорее утверждение, чем вопрос, и Клэр молча кивнула.
— В этой комнате жила моя мать, еще до свадьбы, когда отец только ухаживал за ней, — задумчиво произнес он.
Она ощутила, как соски у нее напряглись под облегающей материей топа, а тело обдало жаром.
Это было безумие, но какая-то атавистическая мудрость подсказывала, что стоит ей протянуть руку, притянуть его к себе, и он овладеет ею. Она знала это так же точно, как и то, что, чтобы дышать, она должна наполнить легкие воздухом. И несколько коротких сладких моментов он будет принадлежать ей. Но только в самом общем, физиологическом смысле. На большее она никогда не сможет рассчитывать, хотя готова отдать ему и сердце, и душу. Самый нежеланный подарок года, с неожиданной болью осознала она.
Наконец она смогла говорить. Спокойно, собранно, даже холодно, каким-то чужим голосом.
— То были другие времена, синьор. И другие люди. А теперь, если вы позволите, я хотела бы разобрать вещи. Вы не могли бы сказать Паоле, что я присоединюсь к ней через несколько минут?
— С удовольствием.
Она не смотрела ему вслед и скорее почувствовала, чем услышала, как за ним закрылась дверь.
Но, даже оставшись одна, она не шевелилась, сидела, обхватив себя руками, словно безмолвие и неподвижность могли спасти ее от беды. От опасности, которую она почувствовала с первой же минуты, как увидела его.
— Я должна быть очень осторожна, — страстно прошептала она. — Очень осторожна.
И поежилась.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Конечно, прятаться в своей комнате она не станет, как бы сильно ей этого ни хотелось.
Ей нужно сосредоточиться на главном, что привело ее сюда. А главное — это предстоящая женитьба Гвидо на Паоле.
Конечно, бороться с ним очень рискованно, поэтому она будет следовать собственным желаниям, а не идти у него на поводу. Это будет трудно, но постепенно он все поймет. Он умный, искушенный мужчина, и односторонняя игра быстро наскучит ему; настоящая же борьба предстоит ей самой с собой, самое сложное — заставить себя контролировать свои чувства и подавлять инстинкты. Сейчас она призовет все свое самообладание, спустится по этой роскошной лестнице в гостиную, где Гвидо Бартальди и его семья сидят за завтраком.
27 
