105 
Защитные руны. « Они защищают от последствий, которые влечет за собой черная магия», — сказала Хло.
Джесси была так поглощена разглядыванием горца, что не услышала, как открылась дверь, и поняла, что в спальню кто-то вошел, только когда раздался голос Гвен:
— Он трансмутирует землю, Джесси. Заметил тебя и послал меня, чтобы я попросила тебя не смотреть.
— Почему? — без выражения спросила Джесси.
Гвен глубоко вдохнула и медленно выдохнула.
— Это черная магия, Джесси. После нее бывают мерзкие побочные эффекты, но даже Драстен согласился, что она необходима, а поверь мне, если Драстен соглашается применять какую угодно черную магию на землях Келтаров, для этого есть действительно серьезная причина.
Губы Джесси сложились в горькую улыбку. Так много любви и гордости звучало в голосе Гвен, когда она говорила о муже. Джесси знала, что чувствовала бы то же самое по поводу Кейона — если бы у нее было время. Но он с самого начала не собирался давать ей больше, чем две недели.
— Это нейтрализует силу Лукана, если он придет сюда, — сказала Гвен. — А Кейон уверен, что он придет.
— Если этот ублюдок появится, мы сможем его убить? — злобно поинтересовалась Джесси. — Когда эти охранные барьеры его нейтрализуют.
— Нет. Зеркало дарит ему бессмертие, так же как и Кейону, Джесси. Его невозможно убить. Защита лишь не позволит ему использовать темные заклятия на земле Келтаров. Он не сможет применить магию и пробраться в замок. Кейон собирается усилить защиту по периметру стен замка. Именно поэтому он попросил тебя не смотреть. Если в земле под замком окажется нечто мертвое, заклинания заставят это подняться и… э… Кейону придется похоронить это в другом месте, соблюдая определенный ритуал.
— Дай угадаю. Не будь защитных рун, этот мертвец мог бы наброситься на Кейона?
— Он не сказал. Но я тоже об этом подумала. А в шотландской земле чего только не похоронено. У этой страны очень богатая история.
Джесси вздрогнула и снова замолчала. Колдуны, заклятия, а теперь еще и ходячие мертвецы. Она помотала головой. Какой странной и страшной стала ее жизнь.
За прошедшие сорок восемь часов она взлетела на высоту, о которой и не подозревала, но лишь для того, чтобы рухнуть в глубокую пропасть. Она, как идиотка, считала, что нашла свою половинку, но обнаружила, что ее мужчина умрет через две недели, а ей уготовано место в первом ряду на спектакле его смерти.
Дэйгис и Драстен заперли ее в замке. Ей было запрещено выходить, пока они не дадут разрешения. Они считали, что стоит ей выйти, и, либо Лукан попытается использовать ее, чтобы добраться до Кейона (Джесси сомневалась, что это сработает: зачем Кейону беспокоиться о ее теле, если он наплевал на ее сердце?), либо убьет на месте. Джесси склонялась ко второму варианту, а значит, ей придется оставаться в замке, если она хочет выжить.
Что означало — увидеть, как умирает ее горец.
— Дэйгис и Драстен пытаются найти иной путь, Джесси, — мягко сказала Гвен. — Иной путь освободить Кейона из зеркала и остановить Лукана.
— Если Кейон не знает иного пути, то неужели ты думаешь, что это смогут узнать его потомки? Я ничего не имею против твоего мужа и его брата, но Кейон кажется мне единственным, кто действительно разбирается в темном колдовстве.
— Не смей сдаваться, Джесси!
— А почему бы и нет? — едко спросила она. — Он готов умереть.
Гвен вздохнула.
— Кейон думает, что только это сможет остановить Лукана. Пока что ему известен лишь этот путь. Позволь моему мужу и Дэйгису поработать над этим. Ты удивишься, узнав, сколько они могут добиться вместе. Да, Кейон допустил ошибку, не рассказав тебе правду, тут я с тобой согласна. Я тоже была бы опустошена. И злилась. Мне было бы больно. И становилось бы все хуже и хуже. Но я думаю, тебе стоит поразмыслить о том, почему он тебе не сказал. И еще кое о чем: тебе ведь двадцать с чем-то лет?
Джесси кивнула. Кейон вошел в небольшую рощицу, двигаясь с животной грацией в клубящемся тумане.
— Двадцать четыре.
— А Кейон прожил… Давай подсчитаем, в сорок семь и одну шестую больше, чем ты. Прожил, заключенный в зеркале. Это было лишь отражение жизни. Больше тысячи лет он пробыл один, беспомощный, в тюрьме. Кейон кое-что рассказал нам прошлой ночью, когда ты спала. В зеркале у его тела не было потребностей. Лукан ни слова не говорил ему о его клане с тех пор, как запер его там. Кейон более тысячи лет считал, что Лукан уничтожил всю его семью, что Келтаров больше не существует. Вот почему он не стал искать своих потомков и не сразу понял, что Дэйгис его родственник. Единственным чувством, которое он испытывал все это время, было желание однажды убить Лукана. И вот наконец появилась такая возможность. Ты удивляешься, почему он хочет умереть, лишь бы уничтожить своего врага и не продолжать больше этого адского состояния? А меня удивляет, как он не сошел с ума еще несколько веков назад.
105 
