119 
Комнату освещала только лампа, стоявшая на письменном столе. Ее свет отражался от открытых бухгалтерских книг и бумаг, лежавших перед Пирсом. Ворот его рубашки был расстегнут, а галстук свободно болтался на шее. Справа от него стоял бокал виски.
— Да, войдите! — крикнул он.
Посмотрев ему в глаза, Иден поняла, что он совершенно трезв.
— Я пришла узнать, собираешься ли ты ложиться спать, — сказала Иден.
«Интересно, заметил ли он, как у меня дрожат колени?» — подумала она.
— Нет, пока не собираюсь, — ответил он, чеканя каждое слово.
— Можно я посижу здесь, пока ты не закончишь работу? — сделав над собой усилие, спросила она.
Он засмеялся. Сначала тихо, а потом все громче и громче.
— Почему ты смеешься? — спросила Иден, когда он замолчал, чтобы отдышаться.
— Я пытаюсь найти способ спасти нас от финансового краха, а тебя интересует только одно — когда я лягу в постель.
Иден посмотрела на него, удивленно раскрыв рот.
— Нет, Пирс, ты не так понял, я просто… просто хочу помочь. Ведь во всем виновата только я одна. Ругай меня, если хочешь, я это заслужила.
— О, ты не представляешь, как я ругаю тебя. — Он горько усмехнулся. — Однако больше всего я ругаю себя за свою дурацкую гордость и то страстное желание, то вожделение, которое я к тебе испытывал.
Его слова больно ранили ее.
— Я думала, что это была любовь, а не вожделение, — заметила Иден.
Пирс закрыл глаза, а потом снова открыл их.
— Я сейчас не в себе, Иден, и поэтому могу наговорить тебе бог знает что, — сказал он. — Ложись спать. Утро вечера мудренее.
— Пирс…
— Я сказал, иди!
Она выбежала из кабинета, словно испуганный олененок, и плотно закрыла за собой дверь. Потом она услышала звон разбитого стекла и поняла, что Пирс бросил в дверь бокал.
Увидев, что Иден пришла в спальню одна, Бетси удивленно посмотрела на нее.
— У его светлости появились неотложные дела, которые он непременно должен сегодня закончить, — объяснила ей Иден.
— Это как-то связано с той странной женщиной, которая приезжала к нему сегодня днем?
— Я не знаю, — солгала Иден, моля Бога о том, чтобы Бетси ничего больше не узнала.
Иден разделась. Ей пришлось лечь в постель одной. Она была уверена, что без Пирса не сможет заснуть. Однако ей, несмотря на все переживания, удалось это сделать, и проснулась Иден только через несколько часов, почувствовав, как на противоположной половине кровати под тяжестью тела прогнулся матрас.
— Это ты, Пирс? — спросила она.
Он молча лег возле нее. Она подвинулась к нему. Ей очень хотелось помириться с ним. И сделать это можно было только одним известным ей способом. Так, как ее учили это делать.
Он сжал руками ее груди.
— Прошу тебя, Пирс, — прошептала Иден. Ей хотелось поговорить с ним и уладить возникший конфликт. — Прости меня. Сколько раз мне еще нужно будет повторять эти слова?
Он не ответил ей и, перекатившись на бок, лег на нее. Это была знакомая тяжесть. Она знала его тело, как свое собственное. Немного подвинувшись, он лег между ее ногами. Ей в нос ударил резкий запах виски, но это ничуть не смутило ее.
Не говоря ни слова, он быстро вошел в нее. Иден восприняла это как наказание, как маленькую месть. По всему ее телу пробежала горячая волна, и она приняла его. Его орган начал двигаться внутри ее лона.
Раньше, занимаясь любовью, они радостно смеялись, шутили, нежно ласкали друг друга и шептали друг другу слова любви.
На этот раз не было ни нежности, ни радости, ни смеха.
Он просто грубо овладел ею. Она неподвижно лежала под ним, позволяя ему утолять свое желание, отдавая ему то, что он хотел. Слушая его тяжелое, прерывистое дыхание и чувствуя, как его орган двигается внутри нее, она поняла, что любовный акт не всегда бывает приятным. Ей все время внушали, что интимная близость — это нечто обыденное, не вызывающее никаких сильных чувств и эмоций, что это просто товар, который продается за деньги.
Пирсу же удалось убедить ее в том, что интимный акт — это таинство, которое сближает мужчину и женщину настолько, что они становятся единым целым. Это чудо, это торжество жизни и любви. Самое прекрасное, что может быть между мужчиной и женщиной. Это кульминация их отношений.
А сейчас он показал ей, что во время любовного акта женщина может быть глубоко несчастной и безмерно одинокой.
119 
