Особенно,... 
7 
— Тогда я всего лишь должен объяснить ему, — сказал Бойд и умчался из дому.
Глава 2
Поездка в экипаже была ужасной. Это был старый экипаж. Сиденья были даже без набивки. Возможно, там и была набивка, когда экипаж был новым, но как давно это было? Оба окна были открыты. Стекла, которые там имелись, давным-давно разбились.
Прочная ткань была прикреплена к каждому отверстию, чтобы хоть немного препятствовать проникновению ветра. Но это также лишало большого количества дневного света. Во всяком случае, не замерзнешь, все-таки это середина октября. Джудит была благодарна и за такую мелочь.
Она еще не плакала. Она продолжала говорить себе, что она Мэлори, а Мэлори сделаны из крепкого материала. И, если бы она заплакала, у нее зачесались бы глаза. Ее руки были связаны так, что она не могла дотянуться до глаз и вытереть их. Но ей было очень тяжело сдерживать слезы.
Как же случилось, что такой волнующий день превратился в ночной кошмар, которого она прежде не испытывала? Она хвасталась в парке. Она не хотела, чтобы отец волновался о том, что лошадь, которую он купил, слишком велика для нее, и она не сможет ее оседлать.
Это была красивая стройная лошадь, лишь ненамного выше, чем ее пони. И она уже хорошо держалась в седле. Отец купил ей отличное седло, не дамское. Он сказал, что ей необходимо еще немного времени, чтобы научиться ездить, как леди. Она лишь хотела показать, как быстро она справится с кобылой и доказать, что ему не стоит о ней беспокоиться.
Но этот короткий галоп завел ее далеко от того места, где ждал отец. Она уже придержала лошадь, чтобы развернуться, но тут ее стянули на землю. Кобылу шлепнули, и она умчалась. Джудит потянули сквозь листву около дороги, зажимая ее рот рукой.
Тихий голос пригрозил:
— Попробуй только пискни, и я перережу твое горло и выброшу твой труп в кусты.
Она не могла привлечь внимание. Она просто упала в обморок.
Когда она очнулась, ее руки и ноги были связаны, а во рту был кляп. Упав с твердой скамьи на пол, она проснулась.
Она не пыталась снова взобраться на скамью, она знала, что не сможет. Страх овладевал ею. Экипаж отчаянно нёсся. Ее маленькое тело подбрасывало на грязном полу. Старая карета собиралась развалиться.
Но в конечном итоге карета остановилась, и дверь вдруг распахнулась. Что-то немедленно было на нее наброшено, плащ или одеяло, не давая ей возможности развернуться и увидеть вошедшего. Ее так хорошо закатали в этот плащ, что ни один дюйм тела не был свободен. Затем ее поволокли за ноги по полу.
Она все еще не могла увидеть похитителя, но голос, который ей угрожал, несмотря на грубость, походил на женский. Это не уменьшило ее страх.
Теперь она слышала звуки, много звуков, а еще голоса и даже немного смеха. И очень сильным был запах пищи, заставивший ее понять, насколько она голодна. Едва она это поняла, как все вдруг исчезло. Будто они прошли мимо двери кухни или столовой, а теперь все оставалось позади. Из-за плаща она не могла ничего видеть, но могла сказать, что ее несут наверх. Человек, несший ее, стал дышать тяжелее от натуги.
Скрипнув, открылась дверь. Затем ее опустили на что-то мягкое. Кровать?
Плащ с нее не сняли. Она пошевелилась так, что теперь она вновь могла видеть.
— Прекрати это, — зарычал на нее голос. — Лежи смирно, и тебя никто не тронет.
Она затихла. Вновь открылась дверь, но она не осталась одна. Вошел кто-то еще.
— Я так и думал, что это ты, я видел, как ты прокралась мимо двери таверны в комнату, — осуждающе произнес человек. — Где, черт возьми, ты была? Когда ты затянула меня сюда, чтобы зайти к своей тете, ты не говорила, что исчезнешь на весь день. Утром я просыпаюсь, а тебя нет. Что я должен думать, а?
Говоря это, он шел к кровати, но вдруг отступил и, развернувшись, зарычал на женщину:
— Что это такое?
— Это наше богатство, — ехидно ответила она.
С нее сняли плащ. Освещение в комнате на мгновение ослепило ее. Как только ее глаза привыкли, она наивно взглянула на высокого человека с яркими морковно-красными волосами и светло-голубыми глазами. Он был одет прилично, как большинство дворян. Она видела, что его лицо побледнело. Она испугалась, но, казалось, она еще больше напугала его.
Он испуганно повернулся к женщине:
— Ее волосы? Его глаза? — он задыхался. — Неужели ты думаешь, что я не знаю, кто она?
— Ты думаешь, я это скрываю?
7 
