75 
Нерисса уже ждала их. Она впустила их в комнату пророчеств, закрыла дверь и заперла ее на ключ, а ключ положила себе в карман. У нее не было приготовлено спальное место и продуктов припасено не было, зато повсюду горели только что принесенные факелы.
— Почему Живоглот нас сюда послал? — спросил Грегор Нериссу.
— Потому что эта комната — одна из немногих, где очень прочная дверь. Это дает хоть какую-то защиту, — ответила она.
— Ну… пожалуй, — согласился Грегор.
Но защита была так себе. Дверь была деревянной, и крысы могли разодрать ее и изгрызть, правда — не сразу. Грегор предположил, что камнеедам вообще ничего не стоит преодолеть такую преграду — у них это заняло бы пару минут.
По крайней мере у них будет время подготовиться к бою.
Правда, он не знал, насколько это важно. Важным было одно: если он, Грегор, не поправится в ближайшее время — их никто не сможет защитить. Нерисса наверняка не в состоянии держать меч, Газард и Босоножка еще дети, а Темп… он умеет драться, и будет драться до последней капли своей благородной тараканьей крови — но много ли у него шансов против крыс?
Грегор решил во что бы то ни стало привести себя в порядок.
Говард велел ему побольше спать — значит, он будет много спать. Они устроили из одеял спальные места у стены, и Грегор улегся. Если не шевелиться, лекарство Говарда почти снимало боль, и Грегор чувствовал себя почти хорошо. Усилием воли он заставил себя не думать о том, что происходит снаружи, — и провалился в сон.
Шли часы, а возможно — дни.
Темп развлекал Босоножку и Газарда — они втроем играли в тараканов, пока Грегор ел, спал и принимал обезболивающее.
Никто не приходил к ним, и снаружи не доносилось ни звука. Только однажды они услышали за дверью чьи-то шаги. Взволнованный голос что-то прокричал — и все снова стихло.
По мере того как боль в спине становилась тише, он все сильнее волновался о том, что происходит во дворце. Напали ли на дворец крысы? Успели ли люди подготовиться? Почему никто за ними не приходит?
Он хотел открыть дверь и все узнать самостоятельно, но Нерисса решительно этому воспротивилась.
— Это не твоя битва, Грегор, — сказала она. — Тебе нужно ждать — твое время не пришло.
Ждать в этом информационном вакууме было для Грегора тяжелейшим испытанием, даже мучением — гораздо более тяжким, чем выходить на поле боя и убивать. Нерисса пыталась отвлечь его, обсуждая с ним пророчества, рассказывая ему подробности истории Подземья. Он много узнал о прошлом Регалии — и совсем ничего не знал о ее настоящем!
— Слушай, Нерисса, ну что может случиться, если я просто выгляну наружу? — уговаривал он ее.
— Взгляни, Грегор, на это стихотворение, — отвечала Нерисса. — Это одно из моих любимых. Когда кажется, что все потеряно, я успокаиваю себя этими строчками.
Грегор вздохнул и обратил взор на стихотворение в том углу, где обычно сидела Нерисса.
- На слабых ногах, на себя не похожий совсем,
- Смерть обманув в сотый раз, он явится всем.
- Тот, кто убит, похоронен, оплакан — воскрес.
- Линии две на лице образуют загадочный крест.
- С миром придет неожиданный мира гонец.
- Линии все пересечься должны наконец.
— И это тебя утешает?! — недоуменно спросил Грегор. — А почему?
Для него это звучало невразумительно. Это было чересчур даже для Сандвича, мастера напустить тумана на ровном месте. К тому же Сандвич отныне перестал быть для него авторитетом.
— А ты прочел название? — спросила Нерисса.
Грегор наконец увидел, что у стихотворения есть название. Над ним значилось: «Миротворец».
«Отлично. Миротворец, значит», — подумал Грегор. Что этот Сандвич, убийца камнеедов, знал о том, как установить мир?
— Так ты думаешь — этот миротворец придет? Когда же? — спросил он у Нериссы.
— Этого никто не знает. Может, завтра. А может — через сотни лет. Но миротворец обязательно придет. Как пришел Воин, — ответила она.
Что-то забрезжило в мозгу у Грегора. Какое-то смутное воспоминание. Миротворец… Он уже слышал о нем раньше. Это было давно, когда он появился в Регалии во второй раз. Ночью, гуляя по дворцу, он случайно подслушал спор Соловет и Викуса. Они спорили о том, нужно ли ему упражняться в военном искусстве. Соловет хотела его немедленно вооружить, и Грегор помнил ее слова: «В пророчестве говорится, что Грегор — Воин. Воин, а не Миротворец».
75 
