77 
— Не стоило тебе драться, — сказал Грегор, дотрагиваясь до повязки.
— Это мой дом, — возразила Люкса. — Как твоя спина?
— Гораздо лучше.
— Прекрасно, — произнесла Соловет. — Мы должны немедленно отправиться во владения грызунов.
— Я пошлю за Авророй, — кивнула Люкса.
— Нет, Люкса, ты остаешься. Ты ранена. И потом — ты нужна здесь, — строго сказала Соловет.
— Ты не можешь оставить меня в тылу, — заявила Люкса. — Нет. После того что они сделали с Регалией…
— И все же ты должна остаться. — Соловет была непреклонна.
Люкса упрямо склонила голову:
— Должна?
Грегор почувствовал, как в нем борются противоречивые чувства: на этот раз он был на стороне Соловет. Он не хотел, чтобы Люкса летела к крысам, по нескольким причинам: она ранена; ему было бы спокойнее знать, что она в безопасности; и наконец — он не хотел, чтобы она видела, как он умрет…
Живоглот встал между Соловет и Люксой и примирительно заговорил:
— Послушай, твое высочество, мы в первую очередь думаем о Регалии. Да, надо довести дело до конца. Но когда все закончится… когда все закончится, твоему народу, Люкса, нужен будет правитель. Крысы разгромили Совет, почти никто из старейшин не выжил, не осталось никого способного взять власть в свои руки, никого, кому можно доверять. И ты единственная, кто может править Регалией.
— Он прав, Люкса, — подтвердила Соловет. — После падения Совета власть переходит в твои руки.
— Но я еще не достигла нужного возраста, — возразила Люкса. — Вы же знаете — я еще не могу править!
— Это уже не имеет значения. В такие моменты, как сейчас, это уже не имеет значения. Ты продемонстрировала выдающуюся храбрость и мудрость. Поверь мне — ты взойдешь на трон. И если люди пошли за тобой во время войны — они пойдут за тобой и в мирное время. Не кажется ли тебе теперь, что ты не имеешь права рисковать собой — слишком велика цена этого риска? — спросил Живоглот.
Он не уговаривал ее, не давил — он говорил с ней на равных.
Люкса уставилась на Живоглота, обдумывая его вопрос. Потом она опустила глаза и ответила:
— Да, кажется. Вы правы. Я остаюсь.
Живоглот и Соловет обменялись взглядами и вернулись было к обсуждению военных вопросов, но Грегор заметил вдруг затаенную улыбку в уголке губ Люксы.
— Она врет! — вдруг выпалил он.
На лице Люксы читались неверие, боль — и вслед за этим ярость и ненависть.
— Почему ты так думаешь? — спросила Соловет, нахмурясь.
— Потому что я ее знаю. Если вы хотите, чтобы она осталась… — Грегор сглотнул и набрал побольше воздуха в легкие, потому что сказать то, что он собирался сказать, было почти невозможно: — Если вы хотите, чтобы она осталась — заприте ее в карцер.
ГЛАВА 21
Соловет некоторое время изучающе смотрела на Люксу, потом махнула рукой стражам:
— Взять ее! И летящую не забудьте.
Грегор усилием воли заставил себя смотреть, как Люксу хватают и ведут по коридору. Она вырывалась, била удерживавших ее стражей ногами — но слова, которые она выкрикивала, предназначались не им: они предназначались ему, Грегору. Она кричала, что не ожидала от него такого предательства. Что теперь она никогда не сможет снова ему доверять. Что он хуже, чем Генри, а она думала, что хуже не бывает. И хотя об этом она не кричала — но Грегор был уверен, что чувства, которые она к нему испытывала, испарились в эти минуты без следа.
А его чувства, как ни удивительно, лишь усилились. Поэтому он и не мог оторвать от нее глаз, пока стражи не скрылись за поворотом, забирая ее из его жизни навсегда.
Но то, что Люкса в нем разочаровалась, было сейчас только к лучшему. Он ощупал задний карман штанов, чтобы удостовериться, что фотография, которую они сделали в музее, при нем. Да, она на месте. Он не стал вытаскивать ее. Лучше потом, в пещере или туннеле, когда остальные будут спать, он вытащит ее и проведет с ней какое-то время. Расскажет Люксе на фотографии то, что уже никогда не сможет рассказать живой девочке.
— Это был мудрый и мужественный поступок, Грегор, — сказала Соловет словно невзначай. — Сейчас она тебя ненавидит всей душой и будет всегда ненавидеть, но со временем она поймет, почему ты это сделал.
И Соловет снова повернулась к карте на стене. Ее одобрение ничуть не улучшило настроения Грегора. Она ему не нравилась. Соловет считала, что использовать чуму как оружие и поливать крыс кипящим маслом — это хорошо и правильно. Мудрый и мужественный поступок! Лучше бы она этого не говорила.
77 
