37 
На самом деле она просто хотела дождаться звонка от Ника. Она сообщила матери, что добралась без приключений, и та рассказала ей, что дела у Макса и Джулии пошли на лад. Наконец, так и не дождавшись звонка, Кэсси легла спать.
На другой день она уже жалела, что так скоро уехала от родителей. С утра Кэсси занялась с подругами уборкой, затем они с Полли пошли пообедать в кафе и купить что-нибудь из продуктов. Вернувшись домой, Кэсси обнаружила записку, наскоро нацарапанную Джейн: «Пошла гулять с Джайлсом. Кэсс, тебе звонили сестра и Ник Сеймур. Позвони обоим как можно скорее».
Джулия сняла трубку почти сразу.
– Кэсси? Слава Богу. Макс сейчас купает Эмили вместе с Элис, так что слушай внимательно. В понедельник Максу нужно в Лондон по делам, и он хочет, чтобы мы поехали с ним. И ему так не терпится помириться наконец с Ником, что он приглашает вас обоих к нам на ужин, чтобы всем вместе отметить.
– Что отметить? Вы снова вместе? Это уже окончательно?
– Мы решили начать все сначала. Но на моих условиях.
– И каких же?
– Не торопиться. Получше узнать друг друга.
– И он согласен?
– Не то чтобы очень. Но сейчас Макс готов на все. Так что отмечать мы будем вашу помолвку. Увидев вас вместе, он буквально на коленях умолял меня простить его за то, что когда-то ревновал меня к Нику. И знаешь, он ведь думает, что вы с Ником вместе уже довольно долго.
– Только этого не хватало! И что, теперь нам с Ником каждый раз придется изображать для него влюбленных?
– Прошу тебя. Это ведь не надолго. После каникул он сразу же уедет работать в Кембридж. Он получил там кафедру. Потерпи, ладно?
– Хорошо, – нерешительно проговорила Кэсси. – А ты поедешь с ним?
– Конечно. Только он этого еще не знает, – усмехнулась Джулия. – Это даже забавно – помучить его немного, держа в неведении. Тем более что теперь я смогу видеться с Элис, когда пожелаю, что бы я ни решила.
Положив трубку, Кэсси задумалась. Как же теперь скрыть от Ника свои чувства, в то же время притворяясь влюбленной? Снова раздался телефонный звонок.
– Кэсси? Я уже десять минут не могу до тебя дозвониться, – нетерпеливо воскликнул Ник.
– Я разговаривала с Джулией.
– Правда? А я было подумал, что это Эшкрофт.
– Он тоже вполне мог мне звонить. Но это была Джулия. Она рассказывала, как у них с Максом продвигаются дела.
– Значит, ты уже в курсе, что нас приглашают на ужин?
– Да уж. Потрясающе. Лучше не придумаешь.
– Послушай, если тебе все это так не по душе, я просто признаюсь ему во всем, и точка.
– Не вздумай! Только не теперь, раз уж этот дурень поверил, будто ты забыл Джулию и влюбился в меня.
– Да что с тобой, черт возьми! Устала?
– Не больше, чем всегда!
– Тогда в чем дело?
Да просто он не позвонил ей вчера, как обещал!
– Устала.
– Поздно вернулась домой? – вкрадчиво спросил он.
– Да нет, – удивилась Кэсси. – Вчера я рано легла.
Он помолчал.
– Послушай, Кэсси. Ты занята сегодня вечером? – проговорил он наконец.
– А что? – недоверчиво спросила она.
– Стоит порепетировать перед завтрашним представлением. Я подъеду минут через тридцать…
– Нет уж, – отрезала она. – У меня дела. Приходи к девяти, если тебе так хочется.
– Как можно отказаться от столь любезного приглашения? – саркастически отозвался он. – Так и быть, в девять. Мы сможем поговорить наедине? А то лучше пойдем куда-нибудь…
– Посмотрим.
Ник явился точно в назначенный час. Кэсси холодно поздоровалась. Насмешливо оглядев ее наряд, Ник повесил куртку и прошел вслед за нею в гостиную.
– А где остальные?
– Ушли. – Кэсси по привычке уселась, поджав ноги, в своем любимом кресле.
Ник выглядел великолепно в черных молескиновых брюках и голубом свитере, подчеркивавшем яркую синеву глаз.
– Прости, что втянул тебя в эту историю.
Она равнодушно пожала плечами.
– Осталось не так уж долго. Макс скоро отправится в Кембридж.
– И Джулия с ним?
– Да. Только не говори никому. Она хочет еще немного помариновать его. По-моему, ему просто повезло, что она простила его.
– Уверен, Макс думает так же.
– Правда? Откуда ты знаешь? – удивилась Кэсси.
– Когда нас положили спать в одной комнате, он долго не мог уснуть, и мы разговорились. В джунглях он тяжело заболел, даже думал, что не выкарабкается. И, оказавшись на волосок от смерти, вдруг понял, что для него самое главное.
37 
