Особенно,... 
28 
Ничего подобного она никогда не ощущала ни с Эндрю, ни тем более с Уорреном. С ними она каждый раз ждала, когда все это кончится, чтобы снова стать самой собой. Теперь-то она понимала, что самой собой может быть только в объятиях Конрада.
Пение прекратилось, и одновременно перестала шуметь вода. А что, если ей попробовать заманить его в постель, подумала Джорджия.
Минуту спустя Конрад уже стоял рядом с полотенцем на бедрах.
— Как одиноко чувствуешь себя в такой огромной постели, — томно произнесла она, слегка откидывая одеяло и одновременно потянув за край полотенца.
— Ты уже чем-то недовольна? — удивился он, присаживаясь на край кровати.
— Ты всегда поешь оперные арии под душем? — спросила Джорджия, ложась ему на колени.
— Нет, я люблю и другую музыку тоже, — рассеянно отвечал Конрад, положив небрежно руку ей на живот. — Знаешь ли ты, дорогая, который час?
— Наверное, половина девятого, — сказала она наугад.
— Пять минут одиннадцатого. В двенадцать придет Энтони, с которым мы договорились пообедать, и мне не хотелось бы, чтобы он застал меня наслаждающимся твоим роскошным телом.
— Пять минут одиннадцатого! Не может такого быть, — запротестовала Джорджия.
— Даже шесть, — уточнил он, взглянув на стоявшие на тумбочке часы. — Не забудь, сколько энергии мы потратили в эту дивную ночь, дорогая.
Как ей нравились его морщинки в уголках глаз, когда он улыбался. Полюбила она и складки вокруг его губ, появлявшиеся каждый раз, когда он смеялся.
— Ты так завел меня, что я теперь никак не могу остановиться, — удивляясь собственному нахальству, заявила Джорджия.
— Одевайся, дорогая, — охладил ее пыл Конрад, целуя при этом в шею.
— Ты думаешь, твои поцелуи помогут тебе вытянуть меня из постели? — Джорджия состроила недовольную гримасу. — Как твоя нога? — спохватилась она.
— Я собираюсь сообщить доктору Энтони, что изобрел новый способ исцеления от пулевых ранений. Секс как метод лечения, по-моему, еще не описан ни в одном медицинском учебнике. Кстати, где одежда, которую ты мне купила?
Конрад встал и, повернувшись к ней спиной, уронил полотенце на пол. При виде его мощной трапециевидной фигуры Джорджию охватила необъяснимая паника.
— Конрад! Ты не уйдешь? — тоскливо спросила она.
— Что у тебя за мысли? — Он удивленно повернулся к ней.
— Сама не знаю… Не обращай, пожалуйста, внимания.
— Я никуда не исчезну, если, конечно, ты сама этого не захочешь, — твердо пообещал он. — Но даже и в этом случае попытаюсь тебя удержать. А теперь одевайся и пойдем вниз выпьем кофе.
Через пятнадцать минут они сидели в зале ресторана. Конрад выглядел неотразимым в вельветовых брюках и синей рубашке, купленных для него Джорджией. Оба были слишком голодны, чтобы ждать Энтони, и поэтому заказали себе для начала кофе и горячие булочки.
— Джорджия, скажи мне, дорогая, на дворе октябрь месяц, почему ты не в школе? — задумчиво помешивая ложечкой сахар, спросил Конрад.
Джорджия аккуратно поставила чашечку на блюдце. Казалось бы, невинный вопрос явно смутил ее.
— У меня есть на это личные причины.
Застигнутая врасплох, она произнесла эту фразу с подчеркнуто независимым видом, что сделало ее ответ невежливым и даже вызывающим.
— В большинстве случаев люди ведут себя так или иначе именно по личным причинам, — нахмурился Конрад.
— А вот и наш сок, — с искусственной улыбкой объявила она.
— И все-таки, что за причина? — повторил он, дождавшись, когда официант отошел от стола.
— Я не хочу говорить об этом.
— То, чем мы занимались в постели, тоже очень личное, — остановил он ее руку, потянувшуюся было за стаканом.
— То был секс. Это совсем другое, — вздернув подбородок, возразила Джорджия.
— Значит, между сеансами любви мы можем говорить только о погоде и газетных новостях? Так не пойдет, Джорджия!
— Мы снова ссоримся, на этот раз уже в публичном месте.
Она залпом выпила стакан сока.
— Я не соглашусь на отношения такого рода, — возразил Конрад. — После того, что произошло вчера между нами, я стал другим человеком. И другим меня сделала ты, и я не хочу, чтобы по-настоящему близкие, сердечные отношения были между нами только в постели. Если же ты станешь на этом настаивать, сегодня мы будем спать в разных комнатах.
— Люди могут уживаться друг с другом, только если они идут на компромиссы, — возмутилась Джорджия. — Как ты смеешь предъявлять мне ультиматум!
28 
