Особенно,... 
39 
— Нет, мистер Брукс, это я обращусь к своему адвокату, чтобы составить завещание, — с ледяным спокойствием прервал его Конрад. — Предупреждаю вас, что если со мной что-либо случится, то в соответствии с этим завещанием, во-первых, полиция произведет полное расследование, во-вторых, ребенок будет направлен на воспитание в монашеский приют, в котором воспитывался я сам. Разумеется, все деньги тоже отойдут приюту. Надеюсь, мы поняли друг друга, мистер Брукс, — с улыбкой, напоминающей волчий оскал, от которого у Джорджии холодок прошел по спине, закончил Конрад.
— Вы, наверное, хотели бы познакомиться с маленькой Агги? — предпринял попытку сменить тему разговора Стивен. — Я мог бы привести ее сюда, чтобы вы могли побыть с ней наедине.
— Еще не время, мистер Брукс, — удержал его за рукав Конрад. — Сначала мисс Макмиллан позвонит адвокату Грейс мистеру Джерри Перси и предупредит его о том, что если в течение ближайших дней или даже часов на меня будет произведено покушение, то ответственным за него следует считать вас.
— Телефон вон там, в углу гостиной, мисс Макмиллан. — Движением головы Конрад указал Джорджии, где стоит аппарат.
— Я не позволю… — начал было Стивен.
— Заткнитесь! — грубо оборвал его Конрад.
Джорджия послушно набрала номер. Адвокат Перси, кажется, ничуть не удивился такой странной на первый взгляд просьбе.
— Мы были бы вам весьма благодарны, если бы вы сочли возможным встретиться с нами в гостинице во второй половине дня с тем, чтобы мистер Гастингс мог составить свое собственное завещание… Да, пять часов нас устраивает. До встречи.
— Я же говорил, что из тебя получился бы хороший агент ФБР, — удовлетворенно хмыкнул Конрад. После этого он повернулся к Стивену Бруксу. — Чтобы больше я вас не видел! — угрожающе произнес он, взяв не на шутку перепуганного хозяина дома за ворот рубашки. — Дворецкий проводит нас в комнату ребенка, а вам лучше держаться подальше, а то я могу забыть о том, что я цивилизованный человек, всегда действующий в рамках закона… Мне очень не понравилось, мистер Брукс, когда меня ранили в ногу и оставили умирать. Очень…
Он убрал руку, и Брукс моментально исчез, после чего Конрад подошел к двери и позвал дворецкого.
— Да, сэр? — бесстрастно отозвался тот.
— Проводите нас к мисс Агате.
— Прошу вас следовать за мной, сэр.
Джорджия молча пошла за поднимавшимися по лестнице мужчинами. Ее сердце билось так, как будто она только что взбежала на холм, на котором стоял этот угрюмый, негостеприимный дом.
9
Выложенная дорогим итальянским мрамором лестница могла бы выглядеть великолепной, если бы не уродливые картины модернистов, в изобилии висевшие на стенах. Понять, что они изображали, было невозможно, но Джорджии они напоминали куриные потроха.
Дворецкий провел их по длинному коридору к последней двери и постучал.
— Мисс Агата! К вам гости!
Ежась от царившего в коридоре холода, Джорджия внутренне вся напряглась. Конрад тоже выглядел так, как будто шел на эшафот. Ей захотелось взять его за руку, подбодрить и успокоить, но она решила, что лучше этого не делать. Агги может составить ложное впечатление о характере их отношений, решив, что они муж и жена и что она, Джорджия, претендует на роль ее новой мамы.
Дверь открылась.
— Здравствуйте! — очень вежливо поздоровалась девочка.
Агги оказалась маленьким, бледным и очень хрупким ребенком с длинными каштановыми волосами, лежащими на плечах. На ней было надето розовое гофрированное платье с тщательно отглаженными складками. Джорджия невольно вздрогнула: на нее смотрели невероятно голубые глаза, глаза Конрада.
Сам Конрад стоял неподвижно, словно подошвы его туфель приклеились к дубовому паркету. Агги перевела на него взгляд, и две пары голубых глаз встретились. Он неуклюже присел на корточки так, чтобы его лицо оказалось на одном уровне с лицом девочки.
— Здравствуй, Агата! — произнес он хриплым голосом. — Я твой отец, Конрад Гастингс.
— Пожалуйста, входите! Это моя спальня.
Большая комната была забита всевозможными игрушками. Покрывало на кровати и занавески на окнах тоже были розовыми, с массой оборок. Белую мебель украшали позолоченные завитушки. В углу стоял огромный телевизор. Видно было, что ребенок ни в чем не нуждался, но, глядя на все это материальное изобилие, Джорджии почему-то захотелось заплакать.
39 
