10 
Он извлек из холодильника большую тарелку с жареным мясом, нарезанный кольцами лук, банку майонеза, салат, помидоры, соленые огурцы и оливки. Вынув пшеничный каравай из хлебницы, Броди свалил всю провизию на стол. У Динни заурчало в животе. Она голодными глазами смотрела, как он делает бутерброды и разливает по стаканам молоко.
— Попробуй, — Броди пододвинул к ней тарелку.
— Вот это да! — Динни впилась зубами в бутерброд. Вкус был божественный. Такие же сытные бутерброды делала для нее мама.
Броди подмигнул.
— Если предчувствие меня не обманывает, на сладкое у нас будет шоколадное печенье.
Динни встретилась с ним взглядом и перестала жевать. На ней все еще была рубашка Броди, и мягкая ткань, хранящая его запах, ласкала кожу. Это было похоже на крепкое объятие.
При ярком свете этот мужчина показался девушке еще более красивым. У него был прямой нос и твердый, решительный подбородок. Броди снял свою ковбойскую шляпу и бросил ее на стул, его темные волосы остались слегка примятыми. Когда он улыбался, в уголках его светло-карих глаз появлялись морщинки. Динни поняла, что в глубине ее души зреет какое-то новое чувство, опасное и возбуждающее.
Их взгляды встретились.
Держи себя в руках, Динни, шепнула она себе. Благодаря его красоте охмурять его будет не так противно, но не следует забывать, что он — Трублад. Она приехала в «Ивовый ручей» с определенной целью — вернуть свой дом во что бы то ни стало. Если она не может выиграть ферму у Кенни Трублада, то соблазнит Броди и все равно добьется своего. Нужно только быть чертовски осторожной и не терять голову.
— Очень вкусно, — сказала она, вытирая руки салфеткой. — Спасибо.
— Пожалуйста. — Броди кивнул. В этот миг он был очень похож на застенчивого мальчика, и Динни с трудом подавила почти непреодолимое желание потрепать его по волосам.
— Давай помогу. — Отодвинув стул, она начала собирать со стола.
— Просто сложи это в раковину.
— Чтобы позлить Матильду?
— Мыть посуду сейчас слишком поздно, — решительно заявил Броди. Он взял тарелку у Динни из рук. Их пальцы соприкоснулись. Броди отскочил как ошпаренный, уронив тарелку на пол. Она разбилась вдребезги, осколки разлетелись по всей кухне. — Вот черт, — буркнул Броди.
— Я принесу веник. — Динни, не задумываясь ни на секунду, вышла в коридор и открыла дверь чулана. Когда она обернулась, Броди стоял у нее за спиной.
— Откуда ты знаешь, где у нас чулан?
— Догадалась, — огрызнулась Динни. Надо лучше следить за собой. Еще одна такая глупость — и она выдаст себя с головой. — Большинство этих деревенских домов строились по одному плану.
Броди промолчал, но в его глазах мелькнуло подозрение. Взяв у Динни совок и веник, он аккуратно собрал осколки.
— Я покажу тебе твою комнату, — сказал он, выбросив осколки в мусорное ведро и убрав веник назад в чулан.
Динни взяла свои сумки и направилась вслед за Броди на второй этаж. Коридор освещался несколькими лампами-ночниками. Старые половицы скрипели под ногами. Это был ее дом и вместе с тем не ее. Семейство Трубладов наложило свой отпечаток на ее фамильное наследие. Обои были Другими, и ковер тоже. И еще здесь чувствовался запах Броди — мужской, терпкий, — запах кожи, сена и солнечного света.
О чем она только думает? Динни с тревогой посмотрела Броди в спину. В кухне его настроение изменилось. Быть может, он догадался, кто она на самом деле? Если да, то почему не уличил ее?
Броди прошел мимо спальни хозяев, некогда принадлежавшей родителям Динни. Следующей была ее комната. Но Броди не остановился. Он провел девушку до конца коридора к последней комнате справа.
— Уверен, тебе здесь будет удобно, — сказал он холодно. — Теперь прости, но я иду спать. Мне и так осталось всего четыре часа на сон.
— Да. Спасибо.
Он повернулся и побрел к хозяйской спальне. Динни открыла дверь и зажгла свет. Когда-то в этой комнате ее мама занималась рукоделием. Старая швейная машинка стояла у окна, где сейчас находился дубовый спальный гарнитур. Мать проводила здесь много часов за шитьем платьев для Динни. Груды тканей, коробки с нитками, мотки лент и кружев лежали на полке, сейчас заставленной книгами и безделушками.
Девушку охватила острая, пронзительная тоска по ушедшим дням. Ради себя, ради своих родителей она должна вернуть свою законную собственность.
10 
