31 
В ответ последовал еще один молчаливый кивок.
Теперь, когда у него появился помощник, Хью смог вернуться в комнату Теренса. Войдя туда, он в несколько шагов подошел к креслу, нежно поднял Катарину на руки и через секунду был уже в коридоре. Аврил шел впереди, освещая дорогу и шикая на попадающихся навстречу служанок. Хью осторожно нес Катарину на руках, упорно пытаясь не думать о том, как приятно ему ощущать сонное тепло ее тела.
Он снова почувствовал беззащитность и уязвимость спящей девушки и бережно прижал ее к себе, как будто это был драгоценный манускрипт. Рыжие кудри слегка щекотали его шею, заставляя временами вздрагивать. Он вдыхал ее запах, чувствуя, как знакомый туман заволакивает мозг.
— Боже! — шептал он, не в силах вынести сладкую тяжесть ее головы на своем плече. — Избавь меня от этого искушения! Когда я рядом с ней, я не могу устоять. С того момента, как я встретил ее, она поселилась в моем сердце. Моя слабость может лишь ранить ее, а во всем свете нет человека, которого я боялся бы обидеть больше, чем эту светлую душу.
Казалось, прошла вечность, пока они, наконец, добрались до покоев Катарины. Аврил отбросил меха, лежащие на постели, и Хью аккуратно уложил девушку.
— Аврил, — приказал Хью, — разожги огонь. День нынче холодный и сырой, и если госпожа замерзнет, то скоро проснется, а я хочу, чтобы она как следует, отдохнула.
Хью осторожно укрыл девушку двумя шерстяными одеялами и зажег толстую свечу, стоявшую на массивном металлическом подсвечнике рядом с кроватью. Проследив, как разгораются поленья в очаге, он удовлетворенно кивнул и жестом велел слуге оставить их.
Когда слуга вышел, Хью внимательно всмотрелся в спящую Катарину. Волосы ее разметались по подушке, одну руку она, как ребенок, подложила под щеку. Во сне губы ее чуть приоткрылись, так что можно было видеть жемчужный блеск зубов. Плавный изгиб шеи скрывался под шерстяным одеялом, но Хью мог мысленно продолжить эту изумительную линию стройного девичьего тела.
Он молча смотрел на спящую Катарину и, наконец, вздохнув, опустил голову. Это нехорошие чувства, Катарина, подумал он. Прости меня, малышка. Если я останусь здесь на месяц, и буду проводить все время с тобой, то кроме вреда, это ничего не принесет тебе. Мы не сможем больше быть друзьями, никогда не сможем.
Повернувшись, Хью вышел из комнаты и пошел в сторону конюшен. Он почувствовал, что ему необходимо остудить на прохладном ветерке разгоряченную голову. Он хотел забыть запах Катарины де Трай.
Хью не понадобилось много времени, чтобы найти Цефея. Он начал скрести его скребком, но делал это с таким рвением, что жеребец то и дело раздраженно косил на него глазом.
— Я рад, что ты делаешь это не с моими лошадьми, — раздался у него над ухом голос Бернара. Отец Катарины подошел поближе и потрепал коня по холке.
— Бернар, я не могу ждать выздоровления Теренса. Я никогда не смогу в полной мере отблагодарить тебя и твою семью за то, что вы сделали для нас с братом. Я в долгу перед вашей семьей и не смею просить еще об одном одолжении, но мне совершенно необходимо вернуться домой как можно быстрее.
Бернар де Трай согласно кивнул:
— О чем речь, мой друг, ты не был дома слишком долго. Я уверен, тебя ждут там. К тому же ты теперь владелец Понтуаза, не так ли?
Хью нахмурил брови, удивленный такой осведомленностью Бернара.
— Откуда тебе стало известно о Понтуазе? — спросил он.
— У нас гостит моя сестра, Матильда, которая большую часть времени проводит при дворе. Я бы сказал, что слишком большую часть, а язык у нее молотит без остановки с рассвета до заката, что цеп у крестьянина в страду. Это может доконать любого, но к тому времени, как она собирается обратно ко двору Людовика, мы знаем абсолютно все о жизни всего благородного рыцарства. Ну а то, что Людовик пожаловал тебе герцогство Понтуазское в награду за твою верную службу в Святой Земле, известно всем при дворе. Так что Матильда полностью просветила нас в этом. Тебе, должно быть, не терпится посетить свои земли и замок. Что касается меня, то я искренне рад, так как не знаю рыцаря, более достойного такой награды.
Хью замолчал. Значит, все уже знают, что он возвращается во Францию не простым рыцарем, не обыкновенным средним сыном и братом графа Анэ, а герцогом, владельцем одного из самых больших герцогств во Франции и замка, который, по слухам, не уступал королевскому.
31 
