30 
«Фрия, обрати свой взор на меня и защити!» — взмолилась Ауриана.
Затем она заметила жеребца, стоявшего в последнем стойле. По сравнению со всеми другими он был очень низкорослым и, как и все, изможденным, что в сочетании с его малым ростом придавало всему облику животного совершенно жалкий вид, он был вялый и апатичный, по-видимому, за ним давно никто по-настоящему не ухаживал. Но что-то в нем остановило ее взгляд; вглядевшись в животное попристальней, Ауриана затаила дыхание: его глаза казались очень умными. Он был серый в яблоках с почти черными хвостом и гривой, одна деталь в его облике особенно поразила Ауриану: шея жеребца хотя и была неестественно худой, имела очень красивый изгиб, словно у натянутого лука, изящной формы голова заканчивалась угольно-черным носом, таким маленьким, что, казалось, он мог уместиться у нее в ладони. Он гордо помахивал хвостом, взметая его вверх, словно боевое знамя. Ауриана поняла, что этот жеребец принадлежал к редкой дорогой породе, но из-за плохого ухода слишком отощал.
Она подошла к нему, пристально оглядывая линию его шеи и спины. Животное повернуло к ней голову и вопросительно взглянуло на девушку, чуть пофыркивая. Его взгляд был так похож на приветствие, что Ауриана невольно улыбнулась. Она предположила, что родиной этого коня были южные далекие полупустыни; похоже, это был боевой конь одного из арабских лучников, охраняющих крепость Могонтиак, захваченный хаттами. Ауриана постаралась вспомнить все, что знала о лошадях по рассказам конюхов Бальдемара, напрягая свою память. Где только она брала силы думать, вспоминать и принимать решения, когда все, что ей было близко и желанно на этой земле, безвозвратно погибло? Тем не менее ей удалось вспомнить, что лошади безводных степей и полупустынь отличаются удивительной выносливостью, умом и скоростью бега, а так же своей невероятной способностью выживать в самых тяжелых условиях.
Ауриана протянула руку к жеребцу, и он, вытянув шею, лизнул ее ладонь шершавым языком.
— Я выбираю этого коня, — произнесла наконец Ауриана.
— Этого? — переспросила Зигреда, хмуря лоб. — Этого полудохлого коротышку? Ты уверена?
Казалось, жрица хотела сказать: «Если ты не хочешь бороться за свою жизнь, а предпочитаешь наверняка погибнуть, это твое дело».
Два конюха, стоявшие рядом, обменялись взглядами, полными сожаления. Ауриана знала, о чем они подумали: они решили, что дочь Бальдемара не разбирается в лошадях.
Зигреда протянула в сторону серого в яблоках жеребца зажженный факел, совершая обряд, и негромко нараспев произнесла:
— О хозяин наших душ! Пусть дух этой женщины вселится в этого жеребца. Всемогущий повелитель ветров! Вдохни душу этой женщины в этого жеребца…
* * *
Деревня Вепря была круглой в плане. Из ее центра к частоколу околицы разбегались лучи деревянных тротуаров, настилы которых были приподняты над землей так, чтобы жители не оступались в грязь и навоз. Здесь работали ремесленники, занимавшиеся кожевенным, кузнечным и гончарным ремеслом, здесь же они продавали свои изделия. В деревне располагался один маленький деревянный храм Водана, в тесном помещении которого мог уместиться только один жрец, совершающий жертвоприношения, этот храм был второстепенным, а главное святилище и культовые центры находились за пределами деревни. Деревня славилась своим древним источником, целебные воды которого врачевали всевозможные болезни — от ломоты в костях до боли в сердце. Она была также знаменита среди окрестных селений тем, что у ее ворот стоял удивительный камень, по форме напоминавший скорбящую женщину, склонившуюся в горе над землей. Говорили, что под этим камнем был похоронен колдун, дух которого охранял деревню по ночам и требовал ежегодных жертвоприношений. Каждый год этот камень окропляли кровью собаки.
В самом центре деревни, куда сходились все деревянные тротуары, находилась большая круглая яма — устеленная соломой арена для поединков жеребцов. Арена была окружена деревянными перилами, сюда собралась молчаливая толпа местных жителей и обитателей близлежащих усадеб. Они расположились между крытым целебным источником и кузницей, напротив них — на противоположной стороне ямы — стояли жрецы Водана и Ауриана, одетая как смиренная рабыня в узкое платье без рукавов из некрашеной шерсти, подвязанное простой веревкой. Жрецы сняли с нее все украшения, но они не посмели тронуть кольцо Аурианы, пока сам Водан не рассудил ее, и она все еще оставалась женой бога. У ворот деревни за частоколом стояла наготове повозка, которая должна была отвезти девушку на болото для совершения казни, в случае если она будет признана виновной.
30 
